Джеймс прислонился к грязной изгороди и посмотрел в сторону. В конце аллеи была старая конюшня, за которой он наблюдал. Накрапывал дождь. И без того плохое настроение продолжало портиться. Был вторник. В этот день в этом месте должен был совершиться предательский обмен: информация за золото. Джеймс дежурил здесь с рассвета. За это время ничего не случилось.
Камерон выругался и с досадой воткнул в землю деревянную щепочку. Сейчас она была не толще лучины, а когда Камерон начал обстругивать ее, была размером с мужскую ладонь.
— Может, они перенесли встречу на другой день, — предположил Камерон.
— Может быть. Они ведь могли заподозрить неладное, когда мы перехватили их первого связного, но Волен уверен, что их планы не переменились.
— Волен отсутствовал, когда Господь раздавал мозги, — пробормотал Камерон.
— Хорошо же ты отзываешься о полковнике.
— Зато верно, и вы это знаете, сэр.
— Да, я хорошо знаю это. Если бы я обращал внимание на все приказы, которые он исторгает из себя, я бы уже давно отправился на тот свет с пулей между лопаток. Но ничего. Мы добьемся успеха несмотря ни на что.
Камерон причмокнул и выглянул из засады.
— Вы уже решили, как поступите с леди Ромэйн, когда мы закончим?
— Я все время откладываю свой разговор с ней.
— Иногда женщины немного расстраиваются, когда узнают, что их мужья оставляют их, чтобы немного повоевать с любителями лягушачьих лапок, — заметил сержант.
— Ты думаешь, нас пошлют во Францию?
— А вы думаете иначе? — отозвался Камерон. — Или у Волена есть еще какая-нибудь работенка, которую он боится делать сам?
Вместо ответа Джеймс шикнул на Камерона; они прижались к стене: мимо них прошли две женщины.
Чуть позже разговор возобновился.
— В доме герцога я живу в роскоши, которая пришлась бы по вкусу всякому, — сказал Джеймс.
— На некоторое время.
— Да, — без энтузиазма согласился Маккиннон и подал знак сержанту не спускать глаз с конюшни.
Вспомнив, как они с Ромэйн любили друг друга этой ночью, Джеймс ощутил, что все его тело напряглось. Никогда еще он с таким нежеланием не брался за работу, как сегодня утром, когда покидал еще спящую жену.
— Майор, посмотрите, — еле слышно прошептал Камерон.
Отогнав воспоминания, Джеймс взглянул на улицу. Он сразу же понял, что имел в виду сержант: к ним приближалась карета без всяких опознавательных знаков и без ливрейного кучера, по одежде которого можно было бы определить владельца экипажа.
— Камерон, приготовься, — прошептал Джеймс.
Вместо ответа он услышал какое-то ворчание, и что-то тяжелое ударило его по затылку. Над телом звучал довольный смех.