Улыбка осветила ее лицо вновь, лишь когда, обращаясь к возлюбленному, девушка сказала:
— Брэдли, больше всего на свете я хочу выйти за тебя замуж. Если дедушка выслушает меня — а я молю Бога, чтобы это случилось, — я пошлю тебе записочку, чтобы ты явился завтра и обсудил с ним все, что касается нашей свадьбы.
— А если нет?
Вопрос возлюбленного не застал Ромэйн врасплох, хотя ответ означал изменение всей его жизни.
— Тогда я буду ждать тебя у ворот. Мы отправимся в Шотландию и обвенчаемся там, и дедушке не останется ничего другого, как смириться и признать наш брак.
Брэдли ухмыльнулся и сжал руку Ромэйн, затянутую в белую лайковую перчатку.
— Но даже если он не пойдет на это, знай, что ты приняла самое правильное решение в жизни, потому что мы будем неразлучны до самой смерти, в чем и поклянемся священнику, который нас обвенчает.
— Да… пока смерть не разлучит нас…
На лице Брэдли мерцала зловещая улыбка. Ромэйн перевела взгляд с возлюбленного на далекие очертания башен Вестхэмптон-холла. Что-то насторожило её в лице любимого, но она не могла понять что.
Как всегда, когда Ромэйн возвращалась домой, в огромном вестибюле, размерами не уступающем залу, ее встретил Клэйсон. Поинтересовавшись у долговязого дворецкого, где может быть дедушка, Ромэйн постаралась не заметить некоторой неловкости, блеснувшей в его темных глазах. Девушка поняла, что Клэйсон присутствовал при том, как Брэдли просил принять его и получил отказ. Она едва удержалась от искушения разузнать у слуг и детали случившегося.
Клэйсон поступил на службу к герцогу задолго до рождения Ромэйн. Его преданность хозяину была безграничной.
— Леди Ромэйн, вы можете найти его светлость в кабинете, — с безупречным хладнокровием вымолвил дворецкий.
Вообразить себе Клэйсона утратившим присущее ему самообладание было невозможно. На каждое обращение к нему — а в доме вздорного герцога его дергали постоянно — старый слуга отвечал неизменной важностью и спокойствием.
— Он один? — спросила Ромэйн и, подбросив пышные складки юбки, подняла голову, чтобы взглянуть на закрытую дверь дедушкиной библиотеки, к которой вела крутая лестница, начинающаяся в центре выложенного черно-белым мрамором вестибюля. Ромэйн не хотелось беседовать с дедом в присутствии полковника Ньюмэна.
— У него нет посетителей … сейчас.
Девушка насторожилась, уловив в словах дворецкого намек на неуверенность. Клэйсон не произнес больше ни звука, но Ромэйн была уверена, что пауза замешательства в его ответе была.
Неприязнь, которую Брэдли вызывал у герцога, была даже сильнее, чем предполагал сам Брэдли.