Его собственный желудок уже давно подвело от голода, но принялся он за еду лишь после того, как Брайди справилась с первой порцией. Когда она отложила в сторону обглоданные кости и облизала пальцы, он подал ей кусок, который держал все это время в руках, забыв о том, что оторвал его для себя.
Таггарт с болью в душе смотрел на девушку. Господи, что сделали с нею его глупость и самонадеянность! Он должен был не один раз подумать, прежде чем поддаться соблазну и взять Брайди с собой. Как он мог недооценить Ника?!
Конечно, рудник этот принадлежал ей, и она имела полное право отправиться на его поиски. Но следовало подготовиться к этому путешествию получше. Можно было хотя бы прихватить с собой парочку парней горнорабочих. А еще лучше было бы просто дождаться, пока уедут представители Санта Фе, и Ник за это время уж точно погиб бы в пустыне.
«ЕСЛИ БЫ ОН НЕ СЛЕДИЛ ЗА НАМИ, ТО НИ ЗА ЧТО НЕ НАШЕЛ БЫ СЕРЕБРЯНОГО АНГЕЛА САМ. МЫ ПРЯМИКОМ ЕГО ТУДА ВЫВЕЛИ. Сейчас, он, должно быть, уже на подходе к городу. И к вечеру, или, самое позднее, утром, оформит землю Брайди на себя».
Никогда прежде Таг не испытывал таких мучительных угрызений совести, как сейчас. И таким беспомощным он никогда еще не был.
Бедная Брайди. Что с ней сталось по его милости! Вот она: сидит по-турецки прямо на голой земле; ее нежное, тонкое личико покрыто слоем засохшей грязи; ее необыкновенной красоты волосы спутались и свалялись; а одежда на ней — мужская одежда — превратилась в жалкие лохмотья.
И всем этим нечеловеческим испытаниям она подверглась только потому, что он, Таггарт Слоан, не мог подавить своего влечения, не в силах был сказать себе «нет» и вести себя более разумно. Он думал, видите ли, только о том, как бы поскорее оказаться с нею в пути, наедине, с ночевками под открытым небом. Из-за его беспредельного эгоизма они чуть не погибли. И неизвестно, что еще ожидает их впереди.
Таг предполагал, что до города еще никак не меньше тридцати миль. Тридцать миль, кишмя кишащие змеями и скорпионами, изрезанные оврагами и каньонами. И только два раза на пути им встретится водоем, лишь на один из которых, можно было всерьез рассчитывать. А нести воду с собой было не в чем.
Таггарт решил было снять рубашку и превратить ее в мешок для воды, но сразу же отбросил эту идею. Он подумал, что брюки его, пожалуй, будут плотнее и окажутся более подходящими для этой цели. А это означало одно: ему придется продираться сквозь колючие кусты, будучи в одних только тонких кальсонах. Однако, это было все же лучше, чем идти без штанов вообще. Или умереть от жажды.