Она внесла коробку в комнату. Она весила мало, несмотря на внушительные размеры.
— Гликерия, закрой уши, может бабахнуть. — Радмила решительно дернула атласную ленту-перевязь…
…Даже сначала не поняла, что это такое сложено — шелковое, шелестящее, глубокого цвета морской волны, прохладное и светящееся.
Платье!
— О! — только и могла выдохнуть Радмила.
В эту секунду ожил мобильный телефон. Пришла коротенькая SMS-ка.
От него.
Феликса.
«Надень его».
Радмила почувствовала, как пол качается у нее под ногами. Все это слишком напоминало сказочное приключение. А она никак не тянула на героиню. Особенно сказочную.
— …Смертельный номер: пипа суринамская в новой шкурке!
Радмила задумчиво осмотрела себя в зеркало. Платье сидело как влитое. У Феликса отличный глазомер. И вкус. Платье для принцессы, романтичное, невесомое, шелково-кружевное. Все, что требовалось скрыть, оно скрывало, все, что нужно было продемонстрировать, — открывало.
Тонкий шелк ласкал кожу, вился у ног прохладными волнами. А его цвет… Точная копия ее глаз. Они становились звездами.
— Феликс, Феликс, — пробормотала Радмила, не зная, то ли реветь, то ли смеяться. — Нашел бы ты лучше принцессу. Рядить жаб — занятие неблагодарное. Хотя я все же проквакаю тебе спасибо.
Полчаса до презентации. Феликса нет. Она сидит на софе в этом умопомрачительном платье, с уложенными волосами, с худо-бедно достойным макияжем, новые золотистые босоножки, купленные четыре часа назад, безбожно натирают, зато идеально вписываются в ансамбль. Она готова… готова…
…готова сбежать.
В параллельный мир.
Она уже совсем готова, но тут в двери повернулся ключ.
Фе-е-еликс!!!
Она с места не сдвинулась, когда он отпирал дверь. Сидела статуей и смотрела в окно. Феликс, одетый в пепельно-серый безупречный костюм, в жемчужно-стальном галстуке, ценой в целый остров, с фотоаппаратом через плечо, не задерживаясь, прошел в комнату. Вошел и замер.
Она так и не взглянула в его сторону.
— И не поворачивайся. Замри! — Он привычным жестом скинул фотоаппарат с плеча.
Вспышка. Вторая. Третья.
— А теперь отомри.
Секунда, и она уже в его руках, прижатая к дорогой ткани серого костюма. Его руки скользят по ее оголенной спине, дразня плоть.
— В этом платье твои глаза становятся грозным оружием. Единственный взгляд — и все. Конец. Я, кстати, труп.
Он подтолкнул ее к зеркалу. Неуловимым движением извлек из своего кармана тоненькую золотую цепочку, и крохотный замочек сомкнулся у Радмилы на затылке.
— Боже, — вырвалось у нее, когда она увидела камень.
— Это аквамарин. Точная копия твоих глаз. Теперь ты видишь, что твои глаза — драгоценные камни.