— Вы, кажется, пытаетесь меня совратить, милостивый государь, — пробормотала она тихо, осеняя себя мысленными крестными знамениями («Свят! Свят! Свят! Чур меня! Чур меня!»). — На глазах у всех.
— Именно. В который раз уж…
— Но как же Феликс…
— Ах, Феликс. — Виталий Викторович неожиданно отстранился от нее, и ей сразу сделалось холодно. Пиратский нос навис над ней. — Я готов поговорить о нем, а вы?
Ой-ой.
Виталий Викторович поменялся в одно мгновение. Сладкий соблазнитель исчез и вместо него появился хладнокровный безжалостный иезуит. Отцы — они все такие.
Радмилу неожиданно озарило. Вот она — причина, по которой Ипатов-старший готов разориться на дорогой ресторан в обществе девушки, подобной ей.
Феликс.
Виталий Викторович не из тех отцов, кто остается в стороне, если его что-то задевает. А наличие некой Радмилы Тумановой возле его знаменитого сына, несомненно, задело. На презентации Ипатов-старший, наблюдая за ними, сделал определенные выводы.
Очаровательный вечер, в который она с удовольствием окунулась, превратился в ловушку. Хитроумный силок, из которого не выбраться.
Волшебство растаяло, пламя соблазна потухло. Стала проясняться картинка, где соблазну места не было, а лишь расчет и холодный цинизм. Как она могла поверить, что распрекрасный, прихотливый, пресыщенный и чересчур разборчивый Виталий Викторович возжелает ее? Радмилу Туманову? Идиотка! Ипатов-старший был честен только в первые мгновения их встречи, когда побледнел от ужаса при виде ее.
А после… После решил, что она — отменное развлечение и просто издевался над ней, кружа голову медовыми комплиментами. До нее не было идиоток-библиотекарш. Сто процентов не было. А вот когда «беда» коснулась сыночка, он прикидываться перестал. Одно дело веселиться, другое — дела семейные.
Радмила кивнула. Виталий Викторович вернул ее за столик и плеснул вина. Руки у нее подрагивали.
— Вы так не хотите, чтобы я встречалась с Феликсом? — Она в упор глянула на Виталия Викторовича. Тот бесстыжих глаз не отвел. — Не хотите настолько, что готовы даже переспать со мной, чтобы только оторвать от ненаглядного сыночка?
— У меня имеется свое мнение на этот счет, но я вам его не открою. — Виталий Викторович выразительно приподнял брови.
Похоже, он наслаждался ситуацией. В отличие от нее.
— Что вы хотите сказать мне о Феликсе? — произнесла она, глотая алкоголь, казавшийся приторным и обжигающим.
— Лично я ничего говорить не хочу. Я хочу, чтобы о нем говорили вы, — покачал головой Ипатов-старший.
Он откинулся на стуле и скрестил руки на груди.