Я стала гадать, кто будет следующим. Гэри и Фей были еще здесь, но уже поняли, что их всего лишь терпят из милости; им явно намекали, что пора съезжать, и чем скорее они найдут себе комнату или квартиру, тем лучше. На друзей Козетты, не живших в доме, Марк реагировал иначе, радушно принимая Адмета и Эву Фолкнер, которые через несколько месяцев поженились, а также Пердиту с Луисом, супругов Касл и братьев Козетты. Все они были более или менее уважаемыми людьми, работали или, по крайней мере, имели профессию, не принимали наркотиков, не веселились до утра, не покупали одежду на распродаже подержанных вещей, не занимались прилюдно любовью. Иногда я видела, как задумчивый взгляд Марка останавливался на Белл, когда она лежала на диване Козетты и непрерывно курила, или удалялась в комнату с телевизором, или когда он встречал ее на лестнице, поднимающуюся к себе в комнату, закутанную в искусственную шубу Фелисити. И задавала себе вопрос: не будет ли самонадеянностью предположить, что дни Белл в «Доме с лестницей» сочтены?
— Они поженятся, — как-то вечером сказала мне Белл, когда мы остались с ней в гостиной одни. Марк с Козеттой отправились в театр, куда-то в пригород. — Вот увидишь.
— Думаю, именно этого она хочет.
— Оба хотят. Ты знаешь, что я думаю о браке. Это экономическое соглашение. Ты и сама бы поняла, если бы не твоя сентиментальность.
— Хочешь сказать, — уточнила я, — что ей нужен он, а ему ее деньги?
— С такой прямотой обычно выражаюсь я. Да, конечно, именно так. Знаешь, что я тебе скажу: он будет с ней мил, будет с ней хорошо обращаться.
— Козетта на девятнадцать лет старше его. Когда ей будет семьдесят, ему — всего лишь чуть больше пятидесяти.
Белл как-то странно посмотрела на меня. Словно я произнесла нечто невообразимое, словно речь шла о случайности, не просто маловероятной, но находящейся за гранью возможного. Я подумала, что она имела в виду нечто совсем другое:
— Ты имеешь в виду, что это не имеет значения, поскольку у него будет другая женщина?
— Маловероятно, что он останется верен ей до конца жизни, правда?
— Это ее убьет.
— Человека не так легко убить, — сказала Белл таким тоном, словно сожалела об этом. — Насколько было бы проще, если бы люди умирали от ревности или от того, что их отвергли. Что-то вроде смертельной болезни. «У нее конечная стадия ревности» или «теперь, когда его отвергли, он долго не протянет».
Я не стала спрашивать, что имеет в виду Белл. Думала, что она намекает на Сайласа или даже Эсмонда Тиннессе. Но когда два часа спустя вернулись Марк и Козетта, я не исключала, что они объявят о будущей свадьбе. Я бы нисколько не удивилась, если бы кто-то из них объявил, что им нужно нам кое-что сказать, и пригласил в следующее воскресенье в Кенсингтонский отдел записи актов гражданского состояния. Или — поскольку Козетта была романтической натурой, а в характере Марка проглядывала некая строгость и чопорность — на венчание согласно англиканскому обряду в церковь Св. Архангела Михаила на Аркэнджел-плейс.