Мои ожидания не оправдались. Комната была полна дыма от наших сигарет, и Марк открыл окна, выходившие на балкон. Холодный апрельский ветер шевелил красные бархатные занавески, надувал их парусом. Сегодня такой поступок показался бы естественным, но в те времена проветривание прокуренной комнаты выглядело странным — все в доме курили, за исключением Марка. Более того, он взмахом ладони отогнал от себя дым, что воспринималось как осуждение, — и с неприязнью посмотрел на Белл, как будто знал, что большинство сигарет выкурено именно ей. Он посмотрел на нее так, словно хотел, чтобы она исчезла.
Белл ответила своим обычным взглядом, дерзким и вызывающим. Как будто хотела сказать: я тебя сюда привела, именно мне ты обязан своей удачей и должен об этом помнить, и ты не избавишься от меня так же, как от Бригитты. Конечно, все это я только воображала, причем ошибочно. Взгляд Белл говорил о многом — но совсем не о том, что я себе представляла.
Вскоре после прихода Марка с Козеттой Белл вышла из комнаты. Я заметила, что ей не нравится их общество, и даже спросила, почему теперь она не любит Козетту.
— Вовсе нет, — ответила Белл. — Она мне безразлична.
В ответ я должна была поинтересоваться, как в таком случае у нее хватает наглости жить за счет Козетты, но промолчала. Потому, что любила ее, нуждалась в ней; я хотела видеть ее, изредка разговаривать, поддерживая иллюзию, что Белл по-прежнему моя близкая подруга. И еще я начала опасаться, что она уедет, либо по собственной воле, либо подчиняясь обстоятельствам. Марк ее выгонит; я очень этого боялась.
Вскоре Марк пригласил меня на ужин. Он выбрал вечер, когда Козетта должна была присутствовать на свадьбе племянницы. Той самой, которая жила в «Доме с лестницей», и Риммон сказал ей, что она спит на диване, где умерла Тетушка. Это была пышная свадьба в Кенте, а вечером устраивалась дискотека, и Козетта обещала остаться хотя бы ненадолго. Марка не пригласили. Леонард с женой были знакомы с Марком, встречались с ним в «Доме с лестницей», и Марк всегда относился к ним с глубоким уважением, но мне кажется, они считали всю ситуацию немного неловкой. Им не хотелось отвечать на вопросы о том, кто он такой: приятель Козетты, платный сопровождающий, «жених» или кто-то еще. Как бы то ни было, на свадьбу его не пригласили. Я очень удивилась, что в первый же вечер без Козетты Марк пригласил меня на ужин. Я вспомнила слова Белл насчет того, что он вряд ли останется верен Козетте всю жизнь. Но не видела себя в роли кандидатки и не сомневалась, что привлекаю его не больше, чем он меня.