Говорили, она давала показания на суде над Белл. Нас с Эльзой не вызывали. Белл рассказала и полиции, и врачу все, что она сделала, и казалось, даже гордилась этим; она все рассказала бы и в Центральном уголовном суде, если бы адвокат не посоветовал ей не давать показания. Английские законы предусматривают для убийцы только одно наказание — пожизненное заключение. Обычно приговоренные к пожизненному заключению выходят через десять лет, если судья или присяжные специально не оговаривают более длительный срок. Именно так произошло в деле Белл, поскольку после вынесения приговора, когда стало возможным открыть суду прежние правонарушения, было оглашено, что в возрасте двенадцати лет Белл, будучи средним ребенком в семье (старшему мальчику было пятнадцать), убила маленькую сестру.
Те таинственные годы, о которых Белл иногда рассказывала намеками, но по большей части умалчивала, она провела в специальном отделении женской открытой тюрьмы, созданном для нее одной. Она училась и, несмотря на то что редко или вообще никогда не оставалась одна, страдала от одиночества. В шестнадцать лет — с ней явно не знали, что делать, — ее перевели в детский дом и передали под опеку местных властей. За свою жизнь я слышала много рассказов о том, как в детстве люди пытались убить младшего брата или сестру, которые, как они считали, украли у них нежную родительскую любовь, которая прежде предназначалась лишь одному потенциальному убийце. Козетта однажды призналась мне, что пыталась убить Оливера, напихав ему в нос и рот цинковую мазь с касторовым маслом, но в комнату вовремя вошла мать. У большинства детей ничего не выходит, но лишь из-за неумения или своевременного вмешательства взрослых. У Козетты не вышло, потому что в комнату вошла мать. У Белл вышло. Вернись ее мать на две минуты раньше, Белл не задушила бы двухлетнюю Сьюзен — это было бы несостоявшееся насильственное действие со стороны ребенка, обезумевшего от ревности.
Но Белл постигла то, что большинству из нас не суждено постичь: однажды убивший может убить вновь. Лиха беда начало.
— Должно быть, Козетта теперь фантастически богата, — задумчиво сказала Белл. — Я имею в виду, твои слова, что старик тоже не беден, а умереть он должен первым.
Если Белл не выбирает слов, то мне тоже плевать:
— Ты бы убила Козетту?
Характерный косой взгляд. Поджатые губы. Она выглядит здоровой и сильной, с надеждой смотрит в будущее.
— Я думала, что она умирает, ведь так? Мне бы не пришлось ее убивать, если бы она была смертельно больна, в чем я не сомневалась. — Белл как-то странно смотрит на меня — вопросительно, задумчиво и абсолютно спокойно — и уже другим тоном прибавляет: — Послушай, а почему ты не пыталась с ней встретиться?