— Ну что, соотечественники, голубки, молодожены! — загремел насмешливо. — Почему нет водки на столе? Мишель, ответствуй?!
Ага, выходит, мы вчера побратались.
— Поешь с нами, — пригласила Полина. — Но не кричи так. Утро тихое, задумчивое, не надо грома.
Мгновенно посерьезнев, Трубецкой присел к столу, бросил мимолетный взгляд на меня, на Полину, все сразу понял.
— Миша, это не опасно. И потом — я буду неподалеку. Понимаешь? Поеду с тобой.
Тут я увидел, как ведет себя женщина, когда ее застают врасплох. То есть, наверное, не всякая женщина, но именно такая, как Полина. Она молча поднялась и ушла в спальню. Трубецкой не обратил на это ни малейшего внимания.
— Я сначала не хотел ехать, — поделился со мной, — но за ночь прикинул: вдвоем будет веселее.
— Я еще ничего не решил.
— Чего тут решать. На другой вариант все равно нет времени. Да и зачем привлекать посторонних.
— Я тоже посторонний.
— Мишель, не надо. Вчера ты был чем-то увлечен, не расслышал. Мы не бандиты.
— А кто же вы?
— Ну, если угодно, финансисты, бизнесмены.
— Бизнесмены, бандиты — какая разница. В России это одно и то же.
— Не совсем, — он доверительно, спокойно улыбался. — Для меня, для Полины добыча денег не самоцель. Скорее — способ времяпровождения. Азарт, Мишель, вот что ценно. Да ты сам такой. Полина говорила, ты же игрок… Впрочем, что касается меня, вскоре я вообще отойду от дел. Собираюсь в кругосветное плавание. Уже зафрахтовал приличную посудину в Амстердаме. Кстати, как ты посмотришь, если предложу тебе должность помощника капитана?
— Хорошо, что я должен привезти из Москвы?
Финансист Трубецкой достал из кармана белоснежного пиджака золотой портсигар, открыл, протянул мне. Там лежали странные, вишневого цвета, тоненькие сигареты с золотым ободком. Я взял одну. Трубецкой чиркнул «ронсоном».
— Мишель, ты писатель. Полина сказала, интересуешься историей. О чем тебе говорит моя фамилия?
Его фамилия, действительно, говорила о многом, но я не знал, что он имеет в виду.
— Царский род? — спросил я.
— Не совсем точно, но не важно. Да, я наследник тех самых Трубецких, и самое любопытное, мои предки, передавая из рук в руки, сохранили кое-какие фамильные драгоценности. Не все прокутили пьяные большевики.
— Поздравляю, — у меня слегка закружилась голова. Похоже, в вишневой сигарете было что-то напихано, кроме табака. Привкус какой-то сладковатый.
— Кое-что я реализовал, но кое-что осталось. Вот это и надо доставить сюда. Камушки, холст Брейгеля, в общем, ерунда. Но для меня дорого. Видишь, я с тобой откровенен.
— Теперь понятно. И по каким статьям проходит мой предполагаемый вояж?