После этого она старательно запрещала себе даже думать о Евгении. Не без труда, но это удалось. Немало способствовало тому известие о рождении у него дочери.
И вот теперь он где-то там, в баре, и ждет ее. Зачем? Разве им есть что сказать друг другу? Но сердце тут же, стоило представить Евгения, его голос, его взгляд, сладко встрепенулось. Это стало для Есии неприятным открытием: оказывается, старая школьная любовь все еще продолжает волновать ее. Значит, все эти годы она занималась самообманом, думая, что смогла выкорчевать ее из души.
Появление Есии в баре в первые секунды осталось незамеченным: Софья, Вадим и Евгений спорили до хрипоты, не замечая ничего и никого вокруг. Наконец Софья узрела подругу и помахала ей рукой:
— Еська, мы здесь! Подходи, садись. — Она освободила от своей сумки стул, повесив ее на спинку.
— Как можно лишать свободы молодых женщин, имеющих детей, когда убийцы разгуливают на свободе? — кипятился Вадим. — Это административное правонарушение, а не уголовное!
— При чем здесь убийцы? Давайте не будем соскакивать с темы! — возражала Софья. — Богохульствовать в храме, оскорблять чувства верующих — это кощунство, и за это должны последовать порицание и осуждение общества.
— Осуждение, но не тюрьма! Девушки не собираются никуда скрываться и не смогут оказывать давление на следствие.
— Они тебе лично об этом сказали? Кстати, а ты в курсе, что это не первый акт вандализма? До этого уже было осквернение храмов в разных местах и прочие «невинные» шалости. О коллективном совокуплении в музее ты разве не слышал? Не это ли хулиганство, оставшееся безнаказанным, и породило следующую цепь преступлений?
— Так уж и преступлений, — скептически хмыкнул Евгений. — Петь — это не преступление.
— Смотря что и где петь, — зло возразила Софья. — Должны же быть какие-то пределы. Это была провокация, нельзя, чтобы общество на нее не отреагировало. Основное население нашей страны — православные, и они осуждают такой поступок. И если оставить все без ответа, можно ожидать не только новой провокации, но и упреков к власти и обвинения ее в беззубости.
— А давайте спросим у юриста. Есия, что скажешь? — повернулся к ней Вадим.
— Скажу, что на основании большого общественного резонанса даже не в отдельно взятом городе, а во всей стране власти, безусловно, должны реагировать. А как мама выскажу свое субъективное мнение: я была с сыном в то самое время и в том самом музее, где горячо защищаемые тобой барышни совокуплялись со своими мужчинами. Мне не понравилось.
Все резко смолкли.