«Давай опять перейдем на письмо. Ты прав, слишком громко получается. Кстати, предлагаю обменяться фотографиями», — решилась Есия на следующий шаг, мысленно убеждая себя: «Вот сейчас его увижу, и наваждение исчезнет».
«Я тебя нашел по фотографии. Той, которая находится на аватаре. Но от увеличенного варианта не отказался бы».
«Чуть позже пришлю тебе более свежую».
На экране уже мигала надпись: «Примите файл».
На снимке Revenant стоял босиком на берегу моря. Светло-голубые джинсы, белая рубашка, сощуренные от смеха глаза. Кажется, синие? Или это опять игра воображения?
«Так, спокойно, — мысленно приказала себе Есия, — фото еще ничего не значит. Оно может быть двадцатилетней давности, или это вообще не он».
«Я сейчас выгляжу немного иначе, не таким свежим и отдохнувшим, — словно прочитал ее мысли собеседник. — Но это я, можешь не сомневаться».
«Серьезно? Может быть, включишь видеокамеру?»
«К сожалению, мой тормозной Интернет не тянет видео».
«Понятно».
Сомнения с новой силой охватили Есию.
«Значит, все-таки фото не его. Вот и боится показаться», — подумала она.
И Revenant ей тут же написал:
«Но скоро я буду в Москве. Может быть, увидимся в реале?»
Ночью Есии снился густой дремучий лес. Потерянная и одинокая, она бродила там, разыскивая любимого, и никак не могла найти. Сердце разрывалось от боли, по щекам текли слезы.
«Господи, пожалуйста, помоги мне найти его, — просила она, — я очень этого хочу. Я знаю, ты все можешь! Жить без любви так скучно, так тоскливо. Наверное, спокойней, но что за мука так жить…»
В ответ на ее немую молитву призрачная мужская фигура появлялась вдали. Но едва Есия бросалась к нему, как он исчезал. В отчаянии она металась по лесу. Ветви деревьев хлестали ее по лицу, колючие еловые лапы расцарапывали ноги и руки. Но разве это слишком дорогая плата за счастье быть любимой?
Долго кружила она на одном месте. Сколько было кругов: десять, двадцать, двадцать пять? Есия сбилась со счета. Наверное, это леший путал ее, водил по лесу, заставляя блуждать.
* * *
С того момента, как он очнулся в квартире Есии в образе домового, прошло довольно много времени. Но Герман по-прежнему помнил все, что с ним произошло в прошлой жизни. Память была так свежа, будто все произошло вчера. И это причиняло тупую боль.
Нет, он не обретал плоть, но видел и чувствовал себя прежним — Германом Гостищевым, красавцем тридцати трех лет. Мужем и отцом.
Он перемещался во времени и видел Марфу, играющую с детьми, и видел себя со стороны, как искажалось злобой его лицо и в ярости сжимались кулаки. Как ревновал из-за дурацких пустяков, не имеющих значения. Отсюда, со стороны, ему очень хорошо было все ясно и понятно.