— Да, — Сара наморщила лоб. — В четверг, потому что в пятницу мы прилетели сюда. Сначала мы пошли к Чарльзу, так как Ник проявлял слабость к его мартини, потом… — Она замолчала, глядя на Сентри. — Чарльз, — почти шепотом повторила она.
Так вот он, намек, он все время был здесь для человека, который его ищет. Но Сара этого не сделала, а Ник не мог знать, что о смерти Элеоноры в семье больше не говорили.
Сентри отдал открытку Саре. Она взяла ее и, не отрывая от него взгляда, медленно порвала вместе с письмами. Она еще держала обрывки, когда раздался звонок в дверь.
Это оказался врач, маленький, круглый, озабоченный человек в серой шляпе с темными каплями дождя.
— Плечевое ранение, да? Тогда нам лучше подняться наверх.
В половине одиннадцатого в комнату для гостей, где по настоянию врача остался на ночь Сентри, вошла Джейн Трестершоу.
— Меган никого не хочет видеть, вероятно, так лучше. Бедный ребенок… И все же у меня такое впечатление, что она давно, раньше всех нас знала про Элеонору и Чарльза.
— В определенном смысле бедное дитя ускорило ход событий, — заметил Сентри, и Джейн кивнула.
— Я задумалась уже тогда, когда мне из Нью-Йорка позвонила Сара и сказала только, что Меган… взяла что-то, чем интересуется кто-то другой. О чем шла речь, я не знала, но у нас состоялся разговор с Гарриет. Мать всегда оказывала самое большое влияние на Меган. Гарриет тоже беспокоилась. Она боялась, что Чарльз может узнать о тайне Меган. Понимаете, мы думали, что если Меган выйдет замуж… врачи тоже надеялись на это. Мы и понятия не имели, что Чарльзу уже давно все известно. Сара сказала по телефону, что кто-то обыскивал ее квартиру. Полагаю, это был он.
— Не понимаю только одного, — произнес Сентри, — зачем Меган понадобились письма?
Джейн поднялась.
— Я догадываюсь. Меган всегда была против Сары с того самого дня, как она здесь появилась. Возможно, она просто ревновала. Она не знала, что Чарльз интересуется письмами, но заметила их важность для Сары. Это оказалось для нее достаточной причиной. — Джейн дошла до двери, но остановилась. — Говард, мой брат, знал о ее злобе и ее… слабостях. Ее отослали домой из двух интернатов, и когда она расторгла помолвку с Чарльзом, мы могли уже догадаться, что произошло. Говард ломал себе голову, чем все это кончится, и вероятно, не очень доверял Гарриет в отношении ее дочерей. Поэтому он хотел, чтобы я осталась здесь. Я не оправдала его надежд, не так ли?
Сентри выключил ночник и попытался все обдумать. С человеком, повинным в смерти Ника, было покончено, но Сентри абсолютно ничего не чувствовал при этой мысли, даже ненависти.