— Горячо, — пожаловался дед.
Лена потрогала рукой резиновый мешок и сказала:
— Водичка тепленькая, не горячая, это вам так кажется.
— Ничего не кажется, на самом деле горячо, и в заднем проходе побаливает.
— Это с непривычки, — не подумав, брякнула Лена.
— Вы на что намекаете?! — возмутился дед, багровея затылком. — Что значит «с непривычки»? Знаю я, у кого такие привычки бывают!
— Я имела в виду, что вам редко делали клизмы, Василий Алексеевич. Но если вам неприятно, то давайте прекратим. Только тогда и колоноскопию придется отложить.
— Давайте прекратим и отложим, — согласился дед. — Очень уж неприятно. Я вообще-то терпеливый, но если мне сейчас туда еще и шланг совать начнут, то я этого не выдержу.
Уходил дед Емховский враскоряку. «Чего это он так, с простой клизмы-то?», удивилась Лена, но вникать не стала. Это врачебный вопрос, вот пусть Яна Аркадьевна голову и ломает. А Лене надо к старшей за перекисью бежать, неудобно же незамоченную клизму оставлять Алле, хоть она и безалаберная пофигистка. Замочить и начинать уколы с капельницами. Если Алла сказала «до десяти», значит, явится к двенадцати.
Услышав про перекись, старшая сестра вытаращила свои и без того бывшие малость навыкате глаза (никакой щитовидки, просто порода такая, глазенапистая) и ехидно поинтересовалась:
— Вы ее что, пьете? Вчера только выдала Латухиной канистру. Посмотри в процедурном.
Лена посмотрела, но перекиси не нашла. Когда она возвращалась к старшей сестре, то столкнулась в коридоре с врачом Мусиной, которую «сдернули» с пятиминутки явно по какому-то срочному делу.
— Емховскому что-то клизма не пошла, Яна Аркадьевна, — на ходу доложила Лена. — Недоделали.
— Вот иду к нему! — раздраженно ответила Яна Аркадьевна.
Уже в первый день пребывания в отделении Емховский добился того, что о нем говорили (и думали) с раздражением. Такой уж он был человек, вечно недовольный, вечно ворчащий, вечно качающий права. Одно слово — прокурор, хоть и отставной. Именно отставной, а не на пенсии, потому что был Емховский прокурором военным. В Склиф он попал как большинство пациентов — на «Скорой» и все ворчал, что надо бы было везти его в главный военный клинический госпиталь имени Бурденко, а привезли в институт имени Склифософского. Переводиться, однако, не спешил, да и кто его возьмет, недообследованного?
— Нигде нет перекиси, Татьяна Яковлевна! — доложила Лена.
— А ты хорошо посмотрела? — старшая медсестра всех подчиненных считала дурами, был у нее такой грех.
— Не слепая пока, — с достоинством ответила Лена.
— Куда она могла деться?! — Татьяна Яковлевна решительно встал из-за стола. — Пойдем вместе посмотрим!