— А я должна стать еще одним долгом?
— Нет, — просто ответил он. — Ты будешь моей наградой за все те жертвы, единственным удовольствием, которое я когда-либо позволял себе.
Удовольствие. Это слово заставило ее вздрогнуть, самая большая проблема. Смогут ли они любить друг друга, когда утихнет пыл сражения?
Он мягко ответил на ее невысказанный вопрос:
— Я никогда не занимался любовью с женщиной, которая была бы мне верна. Я никогда не занимался любовью с женщиной, которой был бы верен сам. Я не знаю, каково это, но очень хочу узнать. И готов рискнуть. А ты?
Темперанс кивнула. Эмоции настолько переполняли её, что она не могла говорить.
Трев взял коробочку, в которой лежало кольцо, и спросил:
— Ты возьмешь его и наденешь на безымянный палец?
Он протянул ей кольцо. Оно сверкнуло в свете свечи, словно всполох огня.
— Но вдруг мы не найдем любовь?
— Это всего лишь кольцо, — отозвался он. — Если у нас ничего не получится, можешь делать с ним все, что пожелаешь. Я не буду связывать тебя, пока ты сама не захочешь. Я только прошу тебя не нарушать клятвы, которые мы дали друг другу, заключая перемирие. Обещай мне, что ты будешь всегда говорить мне правду и не оставишь меня, не предупредив об этом.
— А ты будешь мне верить.
— Да.
Сможет ли она отказаться от своей мечты, чтобы стать женой офицера, преданного королю-деспоту?
Сердце ее упало. Выбор так труден. Она понимала, что должна отказать ему, но не могла. Слишком сильно она желает его. Он ее вторая половинка.
Она взяла кольцо и надела его на палец.
— Я попробую, — пообещала она. — Я очень постараюсь.
* * *
Он всегда считал ерундой поверье, что кольцо может стимулировать работу сердца. Но когда она надела на палец кольцо, символизирующее его надежды, всплеск любви поднялся к сердцу. Его переполняло ранее незнакомое чувство.
Чистейшая радость.
Лицо ее сияло каким-то светом, какого он никогда не видел прежде, какой-то невинностью, которая противоречила той маске искушенности, за которой она пряталась. Но он увидел и кое-что еще. Страх. Он знал, чего она боится, потому что боялся того же.
Их влекла друг к другу общая боль, рожденная предательством. Они боролись друг с другом, используя свой ум и проницательность, дабы взять верх. Он овладел ею в гневе, и она сошлась с ним в битве, такая же неистовая, как и он, и с такой же раной в душе. На войне они достойные противники. Но неужели он ошибся, предположив, что они могут стать союзниками, товарищами? И стоит ли доверять той уверенности, которая говорит ему, что могут?
Страх, который он испытывал, не был фатализмом, порожденным слабостью, он был вполне реальным. Отмахнуться от него значит дать ему еще больше силы. Страхи нужно чтить и уважать их, но не поддаваться им. Трев научился храбрости в гуще сражения и теперь будет сражаться против темной стороны своей натуры. Сейчас он займется с ней любовью так, как она того заслуживает — сердцем, а не только телом. Он докажет ей, что в нем живет не только грубый дикарь, который завоевал ее. Он обратит свое мастерство на исцеление. Он пробудит в ней любовь и сделает ее по-настоящему своей.