Поросячьи глазки сэра Хамфри сузились. Живя в изоляции в своем владении, он, по-видимому, не привык, чтобы ему противоречили. Но он быстро взял себя в руки:
— Прошу прощения, капитан. Иногда я забываю, что больше не в Хидерабаде. — Он дотронулся до лба двумя пальцами, словно пытаясь мысленно стереть допущенную ошибку. Но выражение его глаз было совсем не извиняющимся. Трев начинал догадываться, почему сюда отправили человека с его опытом. Теперь он понял, что поручение не такое уж простое и безобидное, как пытался представить Фэншо. То, что связано с Чокнутым Набобом, не может быть простым.
Сэр Хамфри снова повернулся к Темперанс и, перейдя на английский, сказал:
— Позвольте мне, моя красавица, приветствовать вас в этом маленьком уголке Индии. Что бы вы ни пожелали, вам стоит только попросить, и ваше желание будет исполнено. — Его оскорбительный взгляд на одно мгновение вновь задержался на ее груди. Затем он повернулся к Треву: — Уже поздно, и вы, должно быть, устали с дороги. Мы отложим дела, которые привели вас сюда, до завтра. Я велю слугам показать вам ваши покои. — И он дважды хлопнул в ладоши.
Слуга привел Темперанс и Трева в роскошные апартаменты, которые, как и все остальное в доме Чокнутого Набоба, были обставлены с восточной роскошью, но более кричащей, чем комната у Раджива, где они обедали. Стены увешаны замысловатыми гобеленами, богато расшитыми золотыми нитями, которые поблескивали в свете масляных ламп на высоких железных подставках, расставленных по комнате. Низкий столик уставлен блюдами с рисом цвета шафрана, плоскими лепешками и мисками, в которых, по предположению Темперанс, было карри. Один угол занимала огромная гора подушек. По-видимому, они служили постелью в восточном стиле. Но, вспомнив сцену, которую она только что видела, Темперанс не могла смотреть на нее без отвращения.
— Так вот как англичане обращаются с женщинами в Индии? — возмущенно спросила она.
— Разумеется, нет, — заверил ее Трев. — Теперь я начинаю понимать, почему его называют Чокнутым Набобом. Но пусть его странное поведение тебя не беспокоит. Несмотря на эти причуды, меня заверили, что он безвреден.
— Кто заверил?
Трев отвел глаза и не ответил на ее вопрос.
— Безвреден или нет, но он, похоже, ждет, что ты поделишься мной с ним.
Трев с удивлением вскинул брови:
— С чего ты взяла? Ты же не говоришь на хинди.
— Мне не нужно знать хинди, чтобы понять, что он подразумевал. Его грубый жест говорил сам за себя. А, кроме того, слово «гарем» звучит одинаково что на хинди, что на английском.