Но партия, не имеющая конкретной социальной базы, все равно что существует в пустоте, а именно этого не терпит политическая природа. Эту пустоту бросились заполнять окрепшие корпоративные интересы, воплощенные в новой агрессивной и гибкой модели компании, цель которой — максимизация акционерной стоимости. Этим объясняется парадокс правительства новых лейбористов. Оно выступало в качестве новой, свежей, модернизирующей силы, нацеленной на перемены; но ее повестка дня в области социальной и экономической политики чем дальше, тем все явственнее становилась продолжением предшествовавших восемнадцати лет неолиберального правления консерваторов.
То, что британские новые лейбористы выходят за рамки сближения и сотрудничества с деловыми интересами, характерного для всех социал-демократических партий, и превращаются в партию деловых кругов, доказывается целым рядом моментов, среди которых не последнее место занимают проявившиеся в течение 1998 года необычные отношения между многими министрами, их советниками, профессиональными лоббистами, за деньги обеспечивающими доступ компаний к министрам, и самими этими компаниями. В той степени, в какой некоторые из этих действий предпринимаются с целью поиска источников партийного финансирования среди бизнесменов взамен прежнего финансирования со стороны профсоюзов, они самым непосредственным образом вытекают из вставшей перед лейбористами дилеммы поиска иной социальной базы взамен рабочего класса. В итоге мы получаем многообразные последствия, позволяющие увязать данную дискуссию с приведенной в предыдущей главе дискуссией о политическом усилении корпоративной элиты и с ожидающей нас в следующей главе дискуссией об изменениях во внутренней структуре политических партий.
Новые лейбористы остаются исключительным примером среди европейских левоцентристских реформаторов — ив том отношении, что они зашли дальше всех прочих, и в том, что добились значительных электоральных успехов, вызывая зависть у многих братских партий. Однако данная тенденция наблюдается почти повсеместно; собственно, в смысле довольно сомнительного поиска источников финансирования среди деловых кругов новые лейбористы, возможно, запятнали себя не так сильно, как их коллеги из Бельгии, Франции или Германии. В политическом плане, если Neue Mitte в Социал-демократической партии Германии или riformisti в итальянской Партии демократических левых сил еще не сделали такого решительного шага навстречу бизнесу, как новые лейбористы, то лишь потому, что они по-прежнему готовы идти на серьезный компромисс с профсоюзами и другими составляющими индустриального общества, а не потому, что нашли формулу для выражения принципиальных интересов нового эксплуатируемого населения постиндустриального общества.