— Наш Алкаша… Тьфу ты, Аркаша — втюрился! — Репа помахал записной книжкой над головами, — тут все остальное — про любовь!
— Даешь про любовь!
— Подождите, — стоявшая в первых рядах Митькина кокетливо поставила ножку на скамейку, стала поправлять чулок и, ни на кого не глядя, продолжила, — надо выяснить, в кого он влюбился?
— Ёп-ты, все влюбляются в тебя, — и Репа уселся у ее ноги.
— Отдай книжку, — к столу протиснулся никем сразу не замеченный Аркаша.
Аркаша, в линялом спортивном костюме, кроссовках, с коротко остриженными волосами и неприметным лицом, на любого новенького в деревне производил впечатление какого-то давно знакомого парня — еще немножко, и человек вспомнит, где он его видел, — но никто никогда не вспоминал.
Репа снова вскочил на стол:
— Ба, наш поэтик прибежал. О чем базар? На, — он сунул книжку Аркаше под нос, но, когда тот попытался выхватить ее, не отдал. — Поэзия — достояние народа!
— А экибану из трех пальцев видел? — ввернул Ломчик, показывая Аркаше фигу.
— Отдай! — не обращая на него внимания, Аркаша попытался залезть на стол, но Репа легко столкнул его. Аркаша не сдавался.
— Шел бы ты… в свой подвал, Алкаша, — Репа откровенно наслаждался ситуацией, причем с каждым разом он все сильнее отталкивал Аркашу, и тот под общий смех валился хохочущим под ноги.
У Ленки вдруг перехватило горло, так ей стало обидно за Аркашу.
А дальше сначала как будто выключился звук. А потом круг света сузился до размеров, вмещавших ее, Аркашу и Репу. И больше никого. И Ленка вдруг поняла, что расталкивает всех, пробираясь к столу, кричит и не слышит себя.
— Нельзя, нельзя смеяться над чужими стихами! Это совсем не круто, это… это зло, это подло, низко, — Ленка не могла найти нужного слова, — отдай, отдай ему книжку!
— Че?! — удивленный Репа повернулся к ней и уставился сверху вниз, разглядывая, как клопа под микроскопом. — Блаженная прибежала и что-то там пищит.
Весь задор вышел из Ленки, как воздух из воздушного шарика. Она испугалась, оцепенела, и ей вдруг показалось, что Репа сейчас сделает с ней что-то страшное, что она, несомненно, заслужила. Ленка зажмурилась.
Но гром не разразился.
— Отдай ему книжку, Иван, — к столу пробивался Юрка.
Юрка встал рядом с ней, и Ленка, плохо понимая происходящее, стала вдруг принимать, волны-чувства. Почувствовала, с каким отчаянием пытается Аркаша вернуть свою книжку. Ощутила силу и уверенность в своей правоте, идущую от Юрки. Страх Репы.
— Чисто конкретно отдам, если он пообещает сам нас позабавить, — Репа неожиданно схватил за грудки в очередной раз лезшего на него Аркашу, — обещаешь?