Я прикрыла глаза.
— Он поднял восстание, так?
Каррар улыбнулся:
— Нет. Это сделал я.
Я вытаращила глаза. Всё встало на свои места. Я должна радоваться…
Каррар сделал лёгкий шаг ко мне и нежно провёл пальцами по щеке:
— Кин… Я так тебя люблю…
По моим щекам потекли слёзы. Я ревела, как дурочка, глядя ему в глаза. Он обнял меня:
— Ну что ты, малышка…
— Каррар, — позвала я тихо, — Повтори: ты любишь меня?
— Да, — отозвался эльф тихо, — Кин, ты — моя жизнь. С самого начала.
Я набрала побольше воздуха в грудь и едва слышно сказала:
— Милый, выполни одну мою просьбу.
— Слушаю…
— Спаси его.
— Кин?..
— Я молю. Пожалуйста, спаси его. Спаси…
— Но почему?!
— Ты будешь смеяться, но нельзя строить любовь на смерти. Пожалуйста, Каррар. Ради меня… останови это. Я знаю, тебе будет это нелегко, но поверь: ждать совсем недолго. Моя дочь чуть подрастёт — и я пойду к тебе. Свены свободны, им самое место на Кладбище. Я Клянусь Тьмой, что спустя три года…
Я хотела договорить, но эльф, выругавшись, зажал мне рот. Застыв, мы смотрели друг другу в глаза.
— Не стоит клятв. Ты будешь жить, любимая. И он тоже, коль таков твой выбор. Я не буду мешать… Прощай.
Мир перед моими глазами померк. Я так и не успела сообщить ему, какой он все же дурак…
Сит
Я нахмурился, усиливая контроль над разумом эльфа. Голова отозвалась мигренью, и я, зашипев, сжал руку остроухого до синяков. Бесово подземелье… Хотел бы я знать, почему мне тут так паршиво?!
Впереди что-то призывно замерцало. Я замер, глядя, как свет переливается на громадных хрустальных глыбах. Словно завороженный, я шагнул к ним. Лорд Эррар, дёрнувшись в ментальных сетях, прошипел:
— Стой, идиот! Это же Зов Древних!! Не приближайся к ним!!!
Я замер. Сила всё хуже повиновалась мне, и я никуда не мог деться от преследующего меня чувства чужого взгляда, злобного, даже ненавидящего. Сделав несколько шагов и волоча за собой Эррара, как собачку на верёвочке, я приблизился к ближайшему куску хрустался, неровному и словно бы выщербленному, и изумлённо уставился на заключенное там странное существо с громадными, нереально-синими глазами, темнеющими, как и мои, ближе к зрачку и очень яркие по ободку.
— Темнейший, — прошелестело у меня в голове, — Собственной персоной… Надо же!
У меня в голове что-то щёлкнуло, и перед глазами поплыла странная картинка, смазанная временем.
Я видел роскошный зал, освещенный тысячей магических огней. Я видел тринадцать высоких кресел, одно пустое. Я помню, как вошёл, спокойно глядя брату в глаза. Уже зная, что мне не жить. А им — коротать вечность в хрустале…