— Стэн не имел отношения к этому делу. Он был занят преследованием в судебном порядке проституток. А я уже сотрудничала с окружным прокурором, когда один подсудимый заявил о своей невменяемости, и его сотрудникам нужно было убедиться в этом. Они попросили меня побеседовать с Алеком Хардименом. Я обнаружила, что он социопат, параноик и страдает манией величия, но формально психически здоров и прекрасно ощущает разницу между добром и злом.
— Была ли связь между ОАЭЭ и Алеком Хардименом? — спросил Оскар.
Она покачала головой.
— Насколько мне известно, нет.
— Почему распалась ОАЭЭ?
Дайандра пожала плечами.
— Думаю, они просто устали. На самом деле, не знаю. Вскоре после этого я уехала. Стэн последовал моему примеру несколько месяцев спустя.
— Не случалось ли в тот период еще чего-нибудь примечательного?
Она долго смотрела на фотографию.
— Помнится, — устало сказала она, — когда я делала этот снимок, я была беременна и в тот день меня подташнивало. Я говорила себе: всему виной жара, да и ребеночек внутри. Но причина была не в этом. Она была в них. — Дайандра отшвырнула фотографию. — Меня тошнило от них. Когда я их снимала, у меня было предчувствие, что в один прекрасный день они кого-нибудь изувечат. И им это понравится.
* * *
Когда мы ехали в машине, Филдс снял наушники и посмотрел на Болтона.
— Звонят из тюрьмы, доктор Долквист хочет поговорить с мистером Кензи. Могу их соединить.
Болтон кивнул и повернулся ко мне.
— Переведите на громкоговоритель.
Я ответил после первого телефонного звонка.
— Мистер Кензи? Рон Долквист.
— Доктор Долквист, — сказал я, — не возражаете, если я переведу вас на громкоговоритель?
— Разумеется, нет.
Я перевел, и его голос сразу же приобрел металлическое звучание, как будто отражался сразу от нескольких тарелок-антенн.
— Мистер Кензи, я провел много времени, просматривая записи, которые делал во время сеансов с Алеком Хардименом на протяжении нескольких лет, и, думаю, кое на что наткнулся. Уорден Лиф рассказал мне, что вы считаете, будто Эвандро Аруйо работает на свободе по приказанию Хардимена?
— Верно.
— Вы рассматривали возможность того, что у Эвандро есть партнер?
В машине нас было восемь человек, и все одновременно уставились на громкоговоритель.
— Объясните свою мысль, доктор.
— Видите ли, я тут кое о чем вспомнил. В первые годы своего пребывания в тюрьме Алек много говорил о человеке по имени Джон.
— Джон?
— Да. В это время Алек прилагал массу усилий, чтобы отменить приговор по причине своей невменяемости, и пустил в ход все уловки, чтобы убедить психиатров, что он страдает галлюцинациями, паранойей, шизофренией и другими отклонениями. Уверен, этот Джон был всего лишь его попыткой инсценировать таким образом синдром раздвоения личности. После 1979 года он никогда больше не упоминал о нем.