— Почему?
Тень Оскара двигалась по льду впереди него самого. Она вынырнула впереди машины и неровными очертаниями стала перемещаться через каменных зверюшек и пони прямо к спине Джерри. Тень отбрасывал уличный фонарь откуда-то из глубины площадки, и меня разозлило, что ни одна гениальная голова не додумалась его выключить, перед тем как Оскар пробрался сквозь забор.
Стоит Джерри повернуть голову, и этот страшный спектакль приблизится к финалу.
Но он повернул лишь руку, вращая ребенка из стороны в сторону.
— Когда-то качал так своего сына, — сказал он.
— Надо льдом? — спросил я.
Он ухмыльнулся.
— Нет, Патрик. Просто держал на руках, вдыхал его запах и иногда целовал в макушку.
— И он умер.
— Да. — Джерри пристально вгляделся в лицо ребенка и придал своему собственному похожее выражение.
— Так что, Джерри, это и есть самая главная причина?
В моем голосе, не знаю откуда и почему, появился слабый намек на эмоцию.
Джерри уловил его.
— Брось пистолет вправо.
Я посмотрел на него с полным отсутствием, будто забыл, что он там.
— Живо. — Джерри разжал кисть руки, и ребенок полетел вниз.
Дэниэль вскрикнула сквозь залепленный рот и стукнулась головой о дробовик.
— Ладно, — сказал я. — Ладно.
Голова мальчика гирей приближалась ко льду, но в последний момент Джерри обхватил пальцами лодыжки ребенка.
Я бросил пистолет в слякотную песочную яму под гимнастическими снарядами.
— Теперь второй, — сказал Джерри и стал раскачивать ребенка из стороны в сторону как маятник.
— Да пошел ты, — сказал я, глядя на рискованные манипуляции с детским тельцем.
— Патрик, — сказал он и поднял брови, — похоже, ты уже вышел из оцепенения. Второй.
Я вытащил пистолет Фила, который он держал в руке, когда Джерри перерезал ему горло, и бросил его рядом со своим.
Оскар, видимо, заметил свою тень, так как она стала двигаться обратно за машину, а его ноги появились между передними и задними шинами.
— В день, когда умер мой сын, — сказал Джерри и, прижав Кэмпбела Роусона к щеке, понюхал его нежное личико, — ничто не предвещало беды. Ему было четыре года, он играл во дворе, шумел, затем… тишина. Заклинило какой-то клапан в мозгу. — Он пожал плечами. — Просто заклинило. А череп наполнился кровью. И он умер.
— Тяжелый случай.
Он одарил меня нежной, доброй улыбкой.
— Если еще раз проявишь ко мне сочувствие, Патрик, я разобью череп ребенка вдребезги. — Он нагнулся и поцеловал Кэмпбела в щечку. — Итак, мой сын был мертв. И я понял, не существует способов предсказать то, что случится, или предотвратить. Бог решил, что Брендан Глинн должен умереть сегодня. Так тому и быть.