Взяв себя в руки, я пролепетала:
— Но царевич не знает меня и не испытывает ко мне интереса…
— Он считается с моими желаниями. Я его мать, и он любит меня больше всех, — гордо сказала Тийя. — Я должна была найти ему подходящую жену. Увидев тебя, я поняла, что вы — пара. При этом я учитываю не только свои личные чувства, но и свои цели. — Я была сбита с толку и продолжала молчать. — Но ты должна помнить, что для царицы долг важнее всего остального.
— Государыня, я надеюсь оправдать ваши ожидания.
— Поклянись мне в верности до гроба, — решительно велела она.
— Клянусь, — ответила я, не догадываясь, какие беру на себя обязательства.
— Я уверена, что ты сдержишь слово.
Я была вне себя от радости и благодарности. Но попрощавшись с царицей и выйдя из ее кабинета, почувствовала себя так, словно мои руки закованы в кандалы с царским клеймом.
Отныне я была рабыней царицы. Затем я вспомнила наследника престола и поняла, что величие души не делает его более привлекательным как мужа. Мне стало ясно, что за славу придется заплатить дорогой ценой.
Эта новость стала для моих родных громом среди ясного неба. Конечно, я понимала, что Мутнеджмет изнывает от зависти, а Тей частично разделяет ее чувства. И все же новость для моей семьи была радостная. Судьба возводила меня на египетский трон и поднимала их до уровня особ царской крови. Поэтому они осыпали меня поцелуями и поздравлениями.
Я вспомнила пророчество старика и вздрогнула, поняв, что оно частично сбылось. Интересно, как сядет на престол Мутнеджмет… Видимо, сестра тоже вспомнила пророчество и нашла в нем некоторое утешение.
— Отныне твоя мать может спокойно спать в своей могиле, — сказал отец, когда мы остались в его комнате одни.
— Надеюсь, — грустно ответила я.
— Дочь моя, кажется, ты не слишком рада, — смерив меня взглядом, с улыбкой промолвил он.
— Действительность страшнее всякого воображения, — серьезно ответила я.
— Судьба не могла дать тебе большего шанса на счастье.
— Отец, ты уверен, что я буду счастлива?
— Трон принесет тебе славу, но счастье — только в твоем сердце.
— Я верю тебе, отец.
— Я буду просить богов даровать тебе и славу, и счастье.
Брак был заключен с необычной поспешностью.
Роскошь состоявшегося во дворце праздника была достойна великого царя Аменхотепа III и его любви к мирским удовольствиям. Тийя отвела меня в золотую комнату и усадила на царскую кровать, сверкавшую золотом. Я надела прозрачную ночную рубашку, сквозь которую просвечивало обнаженное тело. Вскоре появился наследник престола. Когда он открыл дверь, в стенах отразились отблески пламени факелов. Он снял одежду и остался в одной прозрачной набедренной повязке. Глаза царевича сияли. Он подошел, остановился, взял мои ноги и прижал их к своей груди.