— Кассандра. Друг из клана.
— Просто друг?
— Разумеется. Хотя после того, как она тебя поранила — эта дружба под сомнением.
— Ты встанешь на мою сторону, а не на ее? Даже, несмотря на то, что мы так недолго знакомы?
Лаклейн посмотрел Эмме в глаза.
— Я всегда буду на твоей стороне.
— Почему?
— Потому что знаю, что ты будешь права.
— А этот мрачный парень? Боуэн? Что с ним? — увидев нахмурившееся лицо Лаклейна, она добавила, — почему он так плохо выглядит?
Со своими иссиня-черными волосами и пристальным взглядом золотистых глаз, парень был бы просто красавчиком — если бы только не выглядел как исхудавший, озлобленный наркоман.
— Он потерял кое-кого близкого ему.
— Мне очень жаль, — тихо сказала она. — Когда это случилось?
— В начале девятнадцатого века.
— И он все еще не оправился?
— Ему становится только хуже, — он прижался к ее лбу своим. — Такова наша природа, Эмма.
Она поняла, что Лаклейн ждал от нее чего-то. Чего-то большего.
Он видел Эмму в ее худшем состоянии, и все еще испытывал к ней желание. Ее ужасающий вид не помешал ему пойти следом за ней, чтобы проявить сочувствие и поцеловать пораненное ушко. Этот восхитительный мужчина, ходячая мечта стольких женщин, хотел чего-то большего. Хотел от нее. Была ли она готова дать ему это? Сейчас, после своей первой победы, она чувствовала себя смелой и окрыленной, но отважится ли она принять Лаклейна в свое тело, рискуя увидеть, как в нем вновь пробудится зверь?
Прямо сейчас она думала, что ей могло бы хватить на это смелости.
— Лаклейн, если бы кто-то, такой как ты, собирался… заняться любовью с такой как я, смог бы он быть нежным? Делать всё медленно?
Всё его тело напряженно застыло.
— Да, он мог бы поклясться в этом.
— И он не… не превратился бы?
— Нет, Эмма, не сегодня, — произнес он таким низким, раскатистым голосом, что это вызвало дрожь в ее теле, заставив соски напрячься от желания. Она нуждалась в нем, хотела его — при этом, полностью осознавая, кем он был.
Когда Эмма подняла руку и нежно прикоснулась к его лицу костяшками пальцев, он бросил на нее недоверчивый взгляд, но уже через секунду его глаза на мгновение закрылись от наслаждения.
— Лаклейн, — прошептала она. — Я ударила тебя.
Выражение его лица невозможно было прочесть.
— Да, ударила.
— Разве ты не собираешься… дать сдачи?
Застонав, он в ту же секунду завладел ее ртом и, усадив Эмму на туалетный столик, встал между ее ногами. Обхватив ладонями ее попку, Лаклейн прижал Эммалин к своему возбужденному члену. Когда она тихо ахнула, он коснулся ее языка своим, и она ответила на поцелуй. Эмма желала, чтобы он целовал ее глубже, так, как той самой первой ночью в отеле. Но этот поцелуй оказался даже лучше. Лаклейн был агрессивным, но умелым. Он заставлял ее таять от удовольствия, побуждал прижаться к его эрекции еще ближе, желая большего.