— О, Лаклейн, мне так жаль, — Эмма бочком придвинулась к нему и опустилась на колени рядом с его вытянутыми ногами.
— Боюсь, на войне именно так все и происходит, — сказал он, заправляя локон волос ей за ухо. — До гибели Хита я потерял еще двух братьев.
Как много ему пришлось страдать, и в большинстве — по вине Деместриу.
— Никто из тех, кого я знала, не погибал. За исключением Фьюри. Но я не могу заставить себя поверить, что она мертва.
Лаклейн перевел взгляд на огонь.
— Лаклейн, что такое?
— Возможно, она мечтает о смерти, — наконец ответил он, но прежде чем Эмма успела хоть что-то сказать, он спросил: — Это Фьюри обожгла тебе руку?
У нее перехватило дыхание. Лаклейн обхватил ее покалеченную ладонь своими руками, и Эмма опустила глаза на их переплетенные пальцы.
— Откуда ты знаешь, что кто-то специально обжег ее?
Лаклейн провел пальцами по тыльной стороне ее ладошки.
— Это объяснило бы узор шрамов.
— Когда мне было три, я едва не выбежала на солнце. — Эмме пришло в голову, что на самом деле она усвоила урок не так хорошо, как ей казалось раньше. Здесь, в замке, она в тайне ото всех ходила к месту, где пробивался луч света, о котором никто не знал, и подставляла ему кожу. Планировала ли она в ближайшем будущем забронировать круиз в Сан-Тропе? Нет, но с каждым разом она могла выносить свет чуть дольше, и, вероятно, где-нибудь через сотню лет они с Лаклейном смогли бы гулять в сумерках. — Фьюри приказала сделать это.
Лаклейн помрачнел.
— Они не могли придумать другого способа, как научить тебя? День, когда в моем клане таким образом сделают больно ребенку, ознаменует наступление страшного суда.
Смутившись, Эмма покраснела.
— Лаклейн, валькирии… другие. Жестокость не задевает их так, как других. Их убеждения не схожи с вашими. Власть и битвы — вот перед чем они преклоняются, — она не стала упоминать шоппинг, полагая, что это может помешать отнестись серьезно к тому, о чем она говорила.
— Тогда почему ты такая нежная, девочка?
Эмма прикусила губу. Она гадала, почему продолжала позволять ему думать, что она все еще прежняя нежная Эмма. Больше нет. Сегодня она расскажет ему о своих снах и о принятом решении…
— Лаклейн, ты должен знать, что если ты отправишься на поиски Деместриу без меня, то я возобновлю свои поиски.
Лаклейн провел рукой по лицу.
— Я думал, ты хочешь вернуться в ковен.
— Я поняла, что мне нет нужды строить свою жизнь в соответствии с представлениями валькирий или твоими. Я начала дело и хочу его закончить.
— Никогда, Эмма, — его глаза вспыхнули голубым. — Ты ни за что не вернешься в Париж и не станешь искать вампира в мое отсутствие.