До конца.
То ли желая построить хотя бы маленький мостик, то ли желая скрыть свой мандраж — пятьдесят процентов, что это ловушка — я протянул руку вперед, положил ее на плечо Патриса.
— Надеюсь, ты хорошо стреляешь, парень. Мне не хотелось бы умирать сегодня.
— Не беспокойтесь, мсье. Не промахнусь.
Намек?
Собственно говоря, ничего другого ждать здесь и не приходилось. С тех пор, как не стало Франции — вместо нее теперь была Нормандия, протекторат Священной Римской Империи Германской Нации — начался один из самых массовых исходов из страны, которые только имели место быть в двадцатом веке. Потом попытались подсчитать… получалось, что Францию покинули не менее пятнадцати миллионов человек — аристократы, инженеры, солдаты разгромленной армии. Строго говоря — я не знаю, для чего наши казаки участвовали во французской кампании — ведь смысла не было, германская армия могла бы опрокинуть французскую и сама. Но факт остается фактом — мы поучаствовали, и это здесь помнили до сих пор. Помнили — и ненавидели нас.
Не промахнусь…
Примерно три миллиона французов приняла Аргентина — там была крупнейшая французская колония в мире, во многом благодаря французам Аргентина стала тем, чем она является — кусочком Европы в Новом свете, правда со своей спецификой. Еще миллиона два разъехались по разным странам, в основном эмигрировали в САСШ. Но не меньше десяти миллионов — приняла алжирская земля, где эти колонисты — принялись строить европейское государство на африканской земле — видит Бог, как им было трудно. Точно так же европейское государство строили с другой стороны африканского континента буры — упорно и методично, как только они и умеют. И — выстроили. И там и там…
Место, в которое мы направлялись, называлось Касба. По-арабски Касба — это крепость, ближе всего к этому понятию русское Кремль, то есть крепость, где горожане могут отсидеться при нападении на город. Касба есть в тысячах арабских городов — но только здесь, в Алжире Касба была городом в городе. Мрачным, жестким и опасным.
Так получилось, что французы в Алжире оказались меж двух огней. С одной стороны — британский Египет (юридически он не был британским, по Берлинскому мирному договору он был исключен из списка владений Британии, но по факту британским и оставался), с другой стороны — огромная Германская западная Африка размером не меньше чем с половину Европы… да, наверное и больше. Алжир получался между ними… более того французы были сами по себе, за ними не стояла огромная империя, они вообще были чем-то вроде недоразумения, в Берлине никак не могли договориться о судьбе некоторых земель вот и оставили их на произвол судьбы, как затравку, как заботливо припасенный мешок с порохом для нового мирового пожара. А получилось… а получилось по сути сильнейшее независимое государство Африки, в котором уже несколько десятилетий не прекращается террористическая война. Началась она с тех пор, как после обретения всеми основными игрокам ядерного оружия британская разведка начала новый виток распространения революционной и террористической заразы по всему миру. Не мытьем — так катаньем, как говорится.