Оставалось лишь потешиться над Барбарой и ее домыслами.
— Ну хорошо, — холодно сказал он. — Почему вы спрашиваете?
— Потому что вы сами сегодня кое о чем обмолвились. Пожалуйста, не старайтесь вспомнить! — Барбара мило улыбалась, хотя ее глаза глядели серьезно и настороженно. — А может быть, я утомилась и мне что-то почудилось. Забудьте мои слова! Только…
— Вы же знаете, мисс Морелл, я — историк.
— О да! — Теперь все ее лицо искрилось смехом.
Майлз почувствовал неловкость и решил выразиться яснее:
— Видите ли, возможно, это прозвучит несколько высокопарно, но на самом деле все очень просто. Моя деятельность, моя жизнь проходит среди людей, которых я никогда не знал, разве что по рисункам и фотографиям. Мне приходится оживлять их в своих представлениях, я пытаюсь понять поступки многих мужчин и женщин, которые превратились в прах еще до моего рождения. Что касается Фэй Сетон…
— Она очень привлекательна, правда? — Барбара кивнула на фото.
— В самом деле? — сухо заметил Майлз. — В целом снимок неплох, но, как правило, подкрашенные фотографии недостоверны. Во всяком случае, — он раздраженно вернулся к своей теме, — эта женщина не более реальна, чем Агнесса Сорель[8] или Памела Хойт. Мы ничего о ней не знаем. — Он вдруг испуганно осекся. — Ведь нам даже не известно, жива она или ее уже нет на свете.
— Да, — согласилась девушка, — даже этого мы не знаем.
Барбара медленно поднялась, легко разглаживая скатерть кончиками пальцев, словно что-то с нее смахивая, и глубоко вздохнула.
— Мне остается только снова попросить вас забыть все, о чем я говорила, — сказала она. — Просто пришла в голову глупая мысль, которая ни к чему не ведет. Какой странный вечер! Профессор Риго нас совсем заговорил. Да, кстати, — она прислушалась, — не слишком ли долго наш профессор ищет официанта?
— Профессор Риго! — повысил голос Майлз. — Профессор Риго! — повторил он громко.
И опять, как тогда, когда толстяк профессор звал официанта, слышался лишь монотонный шум дождя. Никто не отвечал.
Майлз встал, направился к двери, распахнул ее настежь и заглянул в переднюю комнату, полутемную и пустую. Бутылок и бокалов уже не было на импровизированном баре, в люстре горела одна электрическая лампочка.
— Да, действительно странный вечер, — проговорил Майлз. — Сначала исчезает весь «Клуб убийств». Профессор Риго рассказывает нам какую-то фантастическую историю, которая выглядит совсем невероятной, — Майлз качнул головой, приводя мысли в порядок, — если вдуматься в детали. Затем исчезает он сам. Здравый смысл подсказывает, что он пошел… в общем, не важно куда. Но в то же время…