— Пока поверю на слово, — ответил я. — С кем имею… неудовольствие? И почему вы здесь?
Он кивнул, но хотя на миг его глаза скрылись под нависшими надбровными дугами, я все равно чувствовал его неподвижный, как у рептилии, взгляд.
— Правильные вопросы… Я — маг Гантагейл. Здесь у вас находится кое-что из того, что принадлежит мне.
— Озвучьте, — сказал я сдержанно, — я много чего насобирал по дороге.
Он пренебрежительно отмахнулся.
— Мелочи меня не интересуют. Я ищу свою женщину, сбежавшую от меня. Она научилась прятаться даже от моей ищущей магии, однако иногда все же раскрывается, хоть и ненадолго.
— И?
— Когда последний раз я уловил сигнал, — произнес он, — я даже не поверил, что она сумеет забраться так далеко. Но вот я здесь! И чувствую ее присутствие.
Я огляделся.
— О ком вы говорите?.. Здесь только мы. А в лагере мои солдаты. Кстати, очень хорошие и преданные.
— Нет, — ответил он уверенно, — я чувствую запах ее кожи. Аромат ее тела, свежесть ее дыхания… Говорите, где вы ее прячете?
Я ответил с достоинством:
— Вы что-то не так понимаете. Я — эрцпринц Ричард Длинные Руки, который ведет армию вооруженных людей на другую такую же армию, и у нас будет кровопролитное сражение без всякой магии и без всяких женщин… Эта битва, которая решит, кому из нас быть, а кому не быть. И вы полагаете, что в этих условиях мне до всего лишь женщин?
Он отрезал сухо:
— Она не всего лишь, а самая-самая… Ладно, я ваши доводы понимаю. Они… разумны. Но человек — не только разум. И я чувствую, эта женщина где-то близко. И вы либо знаете, где она сейчас, либо недавно с нею общались.
— Точно общались? — переспросил я. — Или она только прошла мимо, задев меня краем плаща?
Он на миг задумался, но тут же покачал головой.
— Может быть, все так, но мне кажется, вы знаете, где она. Даже если не занимаетесь ею лично, во что верю. Для вас, людей, воевать — это так важно!
— Ну да, — сказал я, — ну да, а как же, доминирование — все!
— Потому, — продолжил он неумолимо, — я предлагаю вам немедленно выдать ее.
Я посмотрел на него очень внимательно.
— Договаривайте.
Он чуть приподнял одну бровь.
— Что?
— Остальное, — ответил я. — Угрозы. Что если не послушаюсь и посмею упрямиться, то последует страшное и неотвратимое наказание. Вы же это хотели как бы озвучить?
Он произнес холодно:
— Это настолько очевидно, что я не счел нужным произносить это вслух.
— Нужно, — ответил я. — Это нужно.
Он холодно усмехнулся.
— Ах да, вам же нужно оправдание перед самим собой! Что отдали не просто так, а подчиняясь силе. Вы же всегда так говорите: мол, только под угрозой грубой силы… Да, вы ощутите всю мощь моей грубой силы… очень даже грубой, если заупрямитесь.