Он с чувственным наслаждением начал вытягивать псевдоотросток от верхнего покрытия, чтобы исследовать другое волокно. Его первичная вакуоль была заполнена доверху, но желание получить больше было сильнее, чем когда-либо. И это несмотря на то, что он знал: дальнейшее поглощение пищи доведет его до критической точки, заставит его разделиться. Эта мысль даже тешила его тщеславие. Насколько он помнил, никогда никто из Живущих не размножался во Время Путешествия. Это будет неслыханно! Это событие войдет в анналы истории Живущих и, возможно, изменит Закон!
Псевдоотросток вытянулся и замер, не находя цели. Вокруг не было ничего, кроме пустоты.
Страх прогнал медлительные оргиастические мысли из его ума. Поглощенный обжорством, он не заметил, что волокно натянулось и стало медленно втягиваться назад в цилиндр, туда, откуда оно появилось. И теперь было уже поздно! Он был уже над краем металлического диска.
Кворн лихорадочно пытался оторвать поглощающую поверхность от волокна и сползти по нему вниз, в безопасность. Но он не мог двигаться. Он был приклеен к темной нити каким-то странным липким веществом, которое намертво прицементировало его клетки к волокну. Он не мог освободиться.
Волокно равномерно двигалось вверх, неумолимо подтягивая его к темному отверстию в цилиндре. Его охватила паника. Он отчаянно пытался высвободить свои пойманные поверхности. Его псевдоотросток беспомощно извивался в воздухе, лихорадочно ища, за что ухватиться, за что зацепиться, чтобы остановить это медленное движение, влекущее его в ад боли, который ожидал его внутри металлической громады, нависающей над ним.
Его ищущая опоры плоть натолкнулась на другую, и в ум хлынули испуганные мысли Ул Каада. Старик отреагировал быстрее, чем он; возможно, потому, что он браконьерствовал. Но, как и Кворн, он попался в ловушку, и не мог освободиться.
— Это будет тебе уроком, — мрачно передал Кворн. — Эта вещь была на моей земле. У тебя не было права питаться на ней.
— Освободи меня! — завопил Каада.
Его тело, свисая с полосы, билось на конце пищеварительной ткани, корчась и дергаясь от животного ужаса. Кворн подумал, что очень странно, что в старшем страх настолько сильнее, чем в младшем.
— Оторвись, глупец! — передал Кворн. — Не настолько большая часть твоего тела прилипла, чтобы тебе было очень больно, когда ты ее потеряешь. Лоскут твоей материи не стоит твоей жизни. Поторопись! Если ты не сделаешь этого сейчас, потом будет поздно. Металл ядовит для нашей плоти.
— Но мне будет больно оторвать поглощающую поверхность, — передал Каада.