В субботу Юлиус стоял под дверью. Я не стала с ним разговаривать. Велела Рамину послать его подальше. Через два часа Юлиус появился с букетом роз. Я швырнула ему цветы прямо в лицо. А потом он стоял, а я смотрела, как по его лицу текла.слезинка. А потом я тоже разревелась и захлопнула дверь прямо перед его носом. Вскоре Рамин отвез меня домой. Я хочу, наконец, остаться одна.
В воскресенье я каталась на Пикассо. Это была не простая прогулка, а очень долгая, мы ездили весь день. Я все время разговаривала, то ли сама с собой, то ли с Пикассо, я даже толком не знаю. Да и поревела я всласть. Хотя я уже убедилась, что реветь из-за Юлиуса не имеет смысла. Он не стоит того, чтобы так из-за него переживать.
Но я вспоминаю то время, когда я была с ним счастлива. Когда мы были в лыжном домике, ко(да он показывал мне прыжки на лошади и чуть не свернул себе шею. Попкорновая вечеринка, встре- чи после школы. От всего этого просто тошнит.
Вторник, 8 сентября 1998
Я хотела стать здоровой. Я на самом деле собиралась это сделать. Кое-что за это время произошло: я снова была с Юлиусом. Я и правда на- .воображала себе, что люблю его, хотя он так меня обидел! Но я худела все больше и больше, пока как-то в пятницу не потеряла сознание. Это было 29 мая, день, когда я «умерла». В больнице у меня остановилось дыхание, сердце перестало биться. Можно>1 сказать, что я уже была мертва. Врачи сказали отцу, что скоро все будет кончено. Собственно говоря, они меня уже списали со счетов, но я выжила благодаря их энергичным
действиям и электрошоку, о котором знаю из телевизора.
И все равно я была мертва, в душе. Я весила всего 34,4 килограмма; единственное, что я ощущала, это мои кости. Каждое движение причиняло страшную боль, даже кровать казалась мне невероятно жесткой. Теперь все это похоже на страшный сон. А в то время я совершенно ничего не осознавала, только боль, и все. Две недели я была подсоединена к зонду. Искусственное питание. А14 июня отец снова отвез меня в клинику.
И вся волынка началась по новой. Воспитатели те же самые. Да и лечащий врач тот же — доктор Новак, Рубильник. Только пациенты другие.
И вот уже больше двенадцати недель я в психушке. Но на этот раз потому, что хочу стать здоровой. Хотя это ужасно трудно! На моем отделении три пациентки с булимией и пять с анорек- сией. Так как у меня нет нормальной анорексии и нет нормальной булимии, а есть комбинация из того и другого, меня очень трудно отделить от этих истеричных гусынь. Игра та же самая: выигрывает самый больной, самый худой, имеющий меньше всего шансов. Я хочу выздороветь и прямо так им и сказала. Поэтому проиграла сразу.