Видимо, ГК — это «глупая корова». Понятия не имею, кого они так называют. Честно говоря, мне глубоко плевать. Я только постоянно на полном серьезе задаю себе вопрос, куда я попала. В девятый класс школы или в детский сад?
С тех пор как у меня есть бухучет, я знаю, что совсем не обязательно ненавидеть математику. Математика здесь полная расслабуха, потому что
учитель позволяет нам делать все что угодно, а на самостоятельных и контрольных постоянно выходит покурить. Когда возвращается, спрашивает: «Ну что, успели списать?» Я ничего не выдумываю, это на самом деле так. Забавно, что именно мне, самому великому врагу математики на свете, достался как раз такой учитель. Но зато, как я уже сказала, у меня есть бухучет, а это уже полный отстой.
Каждый день с 15.00 до 18.00 мы должны сидеть в комнате самоподготовки и делать вид что занимаемся. Обычно я пишу письма, привожу 220 в порядок ногти или делаю еще что-нибудь не менее полезное. Учить бухучет не представляется возможным, потому что я понятия не имею, что именно там надо учить.
Воспитатели меня раздражают, а с Вивиан мы недавно так разругались, что она швырнула об стену мой будильник. А речь-то шла всего-навсего о каких-то смешных двух с половиной марках.
Вечером я практически никуда не хожу, потому что это не имеет смысла.
Пятница, 4 декабря 1998
Я обжилась и чувствую себя здесь достаточно хорошо. У меня появилось чувство безопасности, надежности, я вижу, что обо мне здесь заботятся
и мной интересуются. Теперь уже я томно знаю, кто мне нравится, а кто нет. Янос мой самый любимый воспитатель. Если он здесь, то день удался. С ним я могу поговорить обо всем как с нормальным человеком, может быть потому, что из воспитателей он самый младший. У него есть маленький сын, наверное очень хорошенький! Надеюсь, малыш никогда не станет похожим на этого монстра Консти. Очень опасно, если Янос чем-то недоволен, поэтому я стараюсь не портить ему настроение. Когда, например недоволен Луис, то это не так страшно, можно перетерпеть. Но меньше >0- всего мне мешает плохое настроение Эрвина. Здесь я могу только посмеяться. Битых шестнадцать лет он был офицером Бундесвера, а полгода назад пристроился у нас воспитателем. Эта профессия совсем не для него. Мне его даже немного жалко, потому что никто не воспринимает такого воспитателя всерьез.
Адела очень симпатичная, но у нее нет никакого влияния. Скажет что-нибудь, и все идут делать по-своему. Время от времени мы хихикаем над ее перекрученными шерстяными колготками.
А вот Карлотту я ненавижу. Нет, неправильно, я ее не ненавижу, я ее боюсь. Все дело в том, что просчитать ее поступки невозможно. Не далее как позавчера мне пришлось объяснять ей, почему я не причесала волосы щеткой. А ведь я так