Тогда паренек подошел к Тамаре и, закрыв глаза, ударил… Почувствовал, что попал, и ударил еще и еще, с остервенением вонзая длинное лезвие ножа в распластанное тело женщины. Во все стороны брызгала горячая кровь, попадая ему на лицо и руки. А он бил и бил, словно взбесившись, перемазавшись в крови, пока его не остановил Семен.
– Хватит уже. Она – мертвая.
Когда сидели в машине, Гуня похвалил:
– А ты молодец. Не сдрейфил.
Паренек молча улыбнулся, и улыбка эта была похожа на оскал хищника, познавшего вкус крови.
– Ну, вот и состоялось твое крещение. Теперь ты с нами одной веревочкой повязан, – добавил к словам Гуни тренер Семен.
Паренек, продолжая молчать, смотрел в окно. Еще сегодня утром он и представить себе не мог, что такое будет. Ему хотелось лишь романтики и денег…
На следующий день Гуня съездил в детдом, но вернулся расстроенный.
– Ну? – спросил Наизов, предчувствуя недоброе.
Гуня только развел руками.
– Еще два года назад удочерили твою дочь, – с сожалением произнес Гуня.
– И кто приемные родители? Ты узнал? Где проживают? – спросил Наизов подавленно. – Говори же, не тяни!
– Я узнал. Заглодина Людмила Николаевна теперь ее приемная мать. Адреса узнать нельзя.
– Это почему? – Наизов рассердился.
– Кто-то постарался внести неясность в документы.
– Это меня не касается. Найди мне эту Заглодину. Где хочешь, найди. Это моя дочь, и я хочу ее вернуть! Понимаешь?
Гуня молчал. Сейчас что-либо возражать Наизову было бесполезно.
Из колонии он вернулся ожесточенным. В нем появилась жестокость. И все из-за того, что он почти перестал видеть после ожога глаз. Теперь Наизов целыми днями сидел в комнате с зашторенными окнами. Дневной свет причинял ему мучительную боль. Глаза резало так, что нельзя было терпеть, поэтому он сам не ездил на дела.
Как-то сестра Бобика, занимающаяся проституцией, рассказала брату, что к ней в ресторане клеится мент из МУРа. Лично на Бобика эта новость подействовала угнетающе. Офицер, да еще работает в МУРе. «Неужели они выследили, чем она занимается?» У сестры Бобика было задание от Гуни подыскивать в ресторане богатеньких клиентов, с которых можно неплохо сорвать. Многие из них бесследно исчезли в трубопроводах канализации.
Бобику стало страшно и за себя, и за сестру. Он поделился своими опасениями с тренером Семеном. Семен немедленно доложил Наизову.
Жаль Бобику сестру, но скрыть такой факт нельзя, иначе у самого голова слетит. Уже хотел в ноги Наизову упасть, умолять, чтоб ее не убивали, но, как оказалось, до такой крайности никто и не собирался доводить дело.