– Пластырь надежней. Повязка может соскочить, – объяснила она, подняла голову и увидела: глаза у Лешки блестят, и смотрит он не на рану, а на ее неприкрытые груди, видневшиеся из халата.
Она густо покраснела, поправив халат, сказала как будто с обидой и в то же время стыдливо:
– Можете одеться.
Она хотела выйти из ванной, но Лешка взял ее за руку.
Надежда Павловна покраснела еще больше. И голос чуть задрожал:
– Алексей, вы делаете что-то не то.
– Спасибо вам, – тихо произнес Лешка, чувствуя острое желание обнять ее и поцеловать. Даже про боль забыл. Руки тянутся к ней, к ее плечам.
– Не надо, – проговорила она едва ли не шепотом, но Лешка воспринял эти ее слова как тщательно скрываемое желание близости. Уже стал обнимать ее, и вдруг звонок в дверь.
Она вздрогнула, отошла от него.
– Вы кого-нибудь ждете? – спросил Лешка, подозревая, что скорее всего это менты по его душу. Но они не могут знать, где он. И не узнают, если она его не выдаст.
– Нет. Не жду никого. Сама не понимаю, кто это. Надо посмотреть.
Она хотела подойти к двери, но Лешка остановил ее.
– Оставайтесь здесь. Я сам гляну.
Он тихо проскользнул в прихожую.
На площадке стоял тот мент, который приходил к нему днем, и с ним еще трое в гражданском. Один из них настойчиво названивал в Лешкину квартиру.
С ними была пожилая женщина, соседка с нижнего этажа.
Лешка догадался: ее пригласили в качестве понятой. Он даже слышал их голоса, и, судя по разговору, менты намеревались ломать дверь.
Лешка вернулся в комнату, достал из сумки обрез.
Надежда Павловна боязливо отступила в угол комнаты.
– Алексей, что вы собираетесь делать? – спросила она, покосившись на дверь, за которой были дочь и ее отец-инвалид.
«Эх, интеллигенция вшивая! Ни капли понимания», – подумал Лешка, почему-то рассердившись на добрую соседку. Сказал угрюмо:
– Там менты. Кажется, они собираются ломать дверь моей квартиры.
– А при чем здесь я? – спросила Надежда Павловна, глянув на стволы обреза. Она боялась, как бы эта страшная штуковина не выстрелила сейчас. Вдруг он нажмет что-то не то.
– Вас они хотят пригласить понятой. Одну дуру нашли. Теперь звонят к вам. Нужно двоих.
– Но я не хочу… Я не могу, наконец. У меня больной отец. Дочка…
– Им на это наплевать. Они не отстанут, пока вы не откроете.
– Вы думаете?
– Вот что, вы идите к ним. Но сюда их не впускайте и обо мне ни слова. Спросят – не видела, не знаю. Понятно?
– Ага, – она кивнула головой.
Лешка надел свою куртку и взял в руку сумку.
– Смотрите, – показал он на обрез. – Я пока побуду в той комнате, – кивнул он на спальню.