Глухой удар. Лезвие топора вонзилось в голову лейтенанта. Брызги крови попали на оконное стекло.
Старуха вздрогнула, точно кровь попала на нее, на лицо. Отшатнулась от окна со словами:
– Ох господи!
Потом она крадучись подошла к окну, посмотрела.
Прямо под окном лежал на земле с разрубленной головой человек в хорошем костюме.
Над ним склонился их квартирант Валентин и шарил по его карманам. Он почувствовал, что старуха за ним наблюдает, поднял голову.
В окно на него смотрела старуха с окаменевшим, бледным лицом.
Лерыч со звериным оскалом в знак приветствия кивнул ей головой.
Лицо в окне пропало.
Опять шаги. На этот раз Лерыч не вздрогнул, только поднял голову.
– А-а, Паша.
Бородатый засуетился.
– Ты все-таки замочил его?
– А что, мне надо было пригласить его чаю с нами попить? Сам видел, он к дому подошел.
– Да видел, – Паша выглядел вконец растерянным.
В окно ему постучала старуха и слабо позвала:
– Паша…
Бородатый махнул на нее рукой:
– Да погоди ты, мать.
Лерыч достал из нагрудного кармана пиджака убитого ментовское удостоверение и раскрыл его перед Пашей.
– Что на это скажешь? Опер МУРа пришел за твоей старухой. Сечешь? Значит, и второй оттуда. Вот что ты со своей матерью наделал.
– Но, Лерыч, откуда ж мы знали…
– Ладно, Борода, не дергайся, – улыбнулся Лерыч. – Все нормалек будет, – сказал, а у самого в глазах жестокий блеск.
Что означало это слово – нормалек, Паша понял сразу, посмотрел Лерычу прямо в глаза и спросил:
– Ты меня убьешь?
Лерыч не ожидал такого вопроса. О своей участи его спрашивал человек, с которым их многое объединяло. Многое, да не все. И Паша больше ему не помощник. И он, и его мать. Они должны умереть. И он постарается прикончить их тихо и без мучений. Но вопрос приятеля немного смутил его.
– Ну что ты… – Он не стал давать обещаний. Просто не договорил. Не хотел врать. И потрепал приятеля по нестриженой голове.
– Лерыч, я тебя прошу, не убивай, пожалуйста, мать. Она ведь не хотела…
Лерыч как будто обиделся.
– Да что ты заладил? Лучше затащи этого мента в сарай и присыпь кровь песком. Со вторым надо что-то решать.
Решать! Паша криво усмехнулся. Знал, что намерен решить с ним Лерыч. Нет, не пожалеет он ни его, ни мать. Он рожден убивать. Не видел в детстве ни ласки, ни доброты и не приучен к состраданию. Не пожалеет он никого!
– Я уберу, – сказал он, но голос его звучал обреченно.
Убийца долго наблюдал за лейтенантом Анохиным.
Молодой мент ждал возвращения напарника, но к дому не подходил. Хитрый, гадюка, оказался. Несколько раз он просовывал голову в дыру в заборе и, оглядывая густо заросший вишенником сад, свистом подавал Шевелеву знак, чтобы тот вернулся. Когда услышал ответный свист, принял его за сигнал Шевелева. Не знал бедолага, что товарищ уже лежит в сарае, облепленный мухами.