– Вы что, не будете подписывать договор?
– Будем.
– Как же тогда не собираетесь на войну? Поедете как миленькие, или на двенадцать лет в долговую тюрьму.
– Ну, поедем так поедем, – миролюбиво заметил Тони. – Просто сейчас мы об этом стараемся не думать.
Взвод остановился, и сержант коротко проинструктировал, как следует проходить отдельные препятствия.
– На бревне, скажу вам честно, берегите яйца. Хотя, с другой стороны, кто думает только о яйцах, тому победы не видать. Если получится пробежать по бревну, приземляйтесь на полусогнутых ногах – вот так. – И сержант показал, как это делается. – Потом идет пустяковый барьер – всего полтора метра. Это просто, ложитесь брюхом и переваливаетесь. Дальше – «кочки». Обычные, врытые в землю покрышки от грузовиков. Они немного пружинят, поэтому внимательнее. Если кто упадет, например такой длинный, как курсант Тайлер, или толстый, как курсант Бойлер, с дистанции сходить запрещается. Даже если вам кажется, что вы тяжело ранены и вот-вот истечете кровью. – Сержант прошел вдоль шеренги и спросил: – Вопросы есть? – И сам себе ответил: – Вопросов нет. Справа по одному, дистанция десять шагов, на полосу препятствий бегом марш…
И началось очередное испытание.
С разгону забежать на бревно получалось у всех, однако после середины все соскакивали, не в состоянии удержать равновесие.
Джим пробежал бревно целиком. Гордясь своими способностями, он не удержался на барьере и полетел головой вниз.
Между тем сзади напирали, и, чтобы тебя просто не растоптали, требовалось бежать быстрее.
Как выяснилось, прыжки на покрышках-»кочках» оказались наиболее тяжелым испытанием, поскольку, в отличие от детских площадок, здесь они тянулись метров на сорок. Ноги у курсантов быстро уставали, и они шлепались в опилки, которые были предусмотрительно рассыпаны вокруг.
К ужину извалянный в опилках и еле живой взвод курсантов вернулся в казарму. Однако и здесь Джиму и Тони не удалось отдохнуть. Требовалось вычистить из полевого комплекта щетками все опилки и отнести обмундирование в прачечную комнату. Затем была помывка в душе, который находился тут же, в казарме. И в нем оказалась горячая вода.
Переодевшись в третий комплект, Джим и Тони сходили на ужин.
Возвращались они строем, когда солнце уже клонилось к закату. Было тоскливо, и хотелось домой – в маленький неустроенный Галлиополис. Только сейчас, когда день подошел к концу, друзья стали понимать, во что ввязались.
– И ведь ничего нельзя сделать, Джим, – сказал Тони, с тоской глядя на закат. – Я не представляю, как можно дожить до конца этого двухмесячного испытания.