— Я могу заехать по пути на ужин, — предложила я. — Около шести часов. В ресторан мне только к восьми.
Пусть думает, что у меня больше времени, чем на самом деле. А попав к нему, я дам ранний отбой.
— Ладно, идет, — согласился он слегка обиженно, потому что его шантаж не привел к ожидаемому результату. — Дом ты знаешь?
Я собиралась прогуляться до ресторана пешком вместе с Лэндоном, но теперь это исключалось. Я оставила ему сообщение, что встречусь с ним в ресторане в семь.
Рассерженная, я положила трубку и тут сообразила, что не проверила сообщения, оставленные за выходные. В пятницу два звонка было от приятелей, они хотели узнать, не поужинаю ли я с ними в выходные, — приятелей, которые не знали, что у меня были планы полностью омолодиться в великолепном спа, а затем вернуться в Нью-Йорк, готовой подцепить десяток горячих, свободных парней. Последний звонок был от специалиста по психологии преступников Паркер Лайл, с которой я пыталась связаться еще из Уоррена. И хотя я оставила ей номер своего мобильного, она по ошибке позвонила мне домой. Схватив трубку, я набрала ее номер.
Паркер ответила после первого же звонка, а по шуму на том конце провода я поняла, что она находится в аэропорту. Я сразу же перешла к делу, потому что Паркер предпочитала именно такой разговор. Описала место преступления, рассказала о майларе и обо всем, что знала про убийство.
— Ее изнасиловали? — спросила Паркер, обрывая меня на полуслове.
— Не знаю, — ответила я. — Копы не говорят, но признаков этого там не было, потому что она с головы до ног была завернута в бумагу. Есть вероятность, что это был чужой человек? Или все же кто-то из ее знакомых?
— Ну, незнакомцы обычно душат, это верно, — задумчиво протянула она. — Но так иногда действуют и мужчины, сильно разозлившиеся на конкретную женщину. Я предполагаю — и, разумеется, с такой скудной информацией это может быть только предположением, — что он ее знал и был очень зол на нее.
— Это точно мужчина, да?
— Это интуитивное восприятие. Это могла быть и женщина. Но к удушению прибегают, как правило, мужчины.
— А майлар? Что ты об этом думаешь?
— Она находилась непосредственно в спа?
— Да, но убийце пришлось сходить за ней в кладовую.
Она отвлеклась на секунду, потом я снова услышала ее голос:
— Извини, но мне нужно идти на посадку. Майлар — я правильно назвала? Выглядит как-то уж слишком сложно. Я бы сказала, что она что-то для него значила… но я в этом не уверена.
Откинувшись в кресле, я стала массировать голову. Я чувствовала, как набирает силу головная боль — один из тех сдавливающих голову как тисками приступов, от которых хочется лезть на стену. Что могла означать эта бумага? Она должна что-то символизировать, возможно, как предположила Ева, что-то связанное с прошлым Анны. Хотелось бы мне оказаться в спа, когда его откроют, чтобы исследовать кладовку, где хранится майлар, и рассмотреть рулон. Сейчас же я находилась так далеко от всего этого, словно вся история мне приснилась.