Заправившись, я тоже зашел в кафе — типичная для заправок BP франшиза Road Cowboy. Из местных видно было только пару дядек бандюковатой наружности, пару дам развратного вида, пяток типов в бейсболках и клетчатых рубахах — вероятно прибалты и ляхи, перегоняющие натовские грузы на Дальний Восток.
Мои парни уже расположились за столом, снэксы распихали по карманам и теперь активно жевали светящуюся тянучку, которая смеялась и лопотала как живая на кантонском диалекте китайского языка.
— Слушайте — это «гэ» нельзя брать в рот. От него моча становится синей, а кака — зеленой.
— Он нам запрещает, — Натик показал на меня пальцем. — Мам так и говорила, что он нам все будет запрещать, потому что он — коммуняка.
«Он»? Да, хорошо хоть не «оно».
— Ладно, пускай надувает щёки, — благодушно отозвался Максик. — Денек потерпим. Да и зеленая кака — круто. Порисуем. Сол Мешигенер на такой живописи миллионы заработал.
— Мешигенер себя как-нибудь отклонирует, а у вас из-за этой дряни собственных детей не будет.
— А оно нам надо? — стал философствовать Макс. — Я такого как Нат не хочу. Наглого и тупого.
— У Макса точно детей не будет, потому что ему нравятся мужчины, — хихихкнул Натик в ответном слове.
У меня испарина поползла по спине.
— Уже? То есть, какие еще мужчины?
— Например, Брэд Питт из «Генерал Паттон: покоритель Берлина».
Немного полегчало.
— Это всё — бред. Никакой Паттон не покорял Берлин, русские его брали, ваш прадед Царегородский Василий в том числе.
— Что никого не интересует, забудь. Теперь Берлин будет брать Брэд Питт, который Паттон, — внушил Макс.
— Ты — отсталый, — контратаковал меня Нат. — Мама говорит, что ты — лузер.
— Почему-то я лузер? У меня, между прочим, работа есть — в мультинационале, понимаешь.
— И сколько ты там работаешь?
— Пятнадцать лет.
— Скоро выгонят, потому что ты не растешь и на твое место претендуют молодые, — умудренно молвил Макс.
Чёрт, нынешние парни в десять лет знают всё то же, что и потёртые дядьки.
— А что ты до того делал, как стал работать на «Pear»? Тебе ведь уже за сорок, в носу волосы седые, которые, кстати, надо стричь машинкой, так по телеку говорят, — Нат посмотрел хитрым глазом.
— Ходил в детсад, тогда такие еще были, в школу, в армию, в институт, некоторых еще бесплатно учили, потом КОТ, то есть «кризис обрушения техносферы», это когда советское наследие совсем состарилось, я всякой всячиной занимался, а затем уже в «Pear» попал.
— Всякой всячиной? — недоверчиво протянул Натик. — Ты о чём, папаша?
— Рэкет, — подсказал Макс. — Наверное и модельными наркотиками приторговывал, от которых человек становится маньяком и про него в Голливуде фильм снимают.