— Прямо как на прослушивании для желающих поступить в хор, — робко пошутила девушка, главным образом, чтобы скрыть свое смущение, а вовсе не рассчитывая на одобрительную улыбку.
— Да, ноги играют немаловажную роль. Они должны быть сильными, потому как вам придется по многу часов кряду стоять. Между прочим, вам лучше называть меня не «мисс», потому как тут вам не школа и я отнюдь не учительница, а «сестра-распорядительница».
— Прошу прощения, сестра-распорядительница.
— Благодарю вас, мисс Рид. После того, как все пройдут собеседование, начнется экскурсия по больнице. Не позднее чем через неделю я извещу вас о принятом решении. — Дама уткнулась в свои записи.
Джейн подняла с пола сумочку, повернулась, открыла дверь и оказалась перед распахнутым шкафом. Ей хотелось сквозь землю провалиться, спрятаться, исчезнуть, лишь бы убраться с глаз долой.
— Дверь налево, мисс Рид. — В голосе экзаменатора не было и тени юмора.
В прихожей Джейн тут же окружили остальные.
— Ой, только ни о чем меня сейчас не спрашивайте. Все так ужасно! Я созналась, что у меня нет призвания, а потом чуть не попыталась выйти через шкаф.
Джейн ничуть не сомневалась, что с треском провалилась, и потому, накинув пальто, поспешила прочь, не дожидаясь обещанной экскурсии.
Неделю спустя из больницы пришло письмо. Джейн глазам своим не поверила: ее приняли! Каким-то непостижимым образом ответы на вопросы оказались правильными. Правда, предстояло еще понять, почему менее всего медсестре необходимо так называемое призвание: такие, с призванием, в числе первых сходят с дистанции. Удивительно и то, что неловкие шуточки девушки продемонстрировали наличие чувства юмора, а самыми главными союзниками будущей медицинской сестры стали сильные спина и ноги. Но важнее всего было то, что на собеседовании она показала: главное — пациент, а не медсестра. Джейн лишь впоследствии поняла, что сестра-распорядительница была очень мудрой женщиной и могла разобраться в человеке при первом же знакомстве.
Джейн с ума сходила от радости, внезапно осознав, что ничем так не хочет заниматься, как именно сестринским делом.
Шесть месяцев спустя Джейн вместе с матерью стояли на платформе станции в ожидании лондонского поезда.
— Ты хоть писать-то мне будешь?
— Конечно, буду. Хотя могу поспорить, ты не станешь мне отвечать.
— Не связывайся в Лондоне с подозрительными людьми.
— Ладно, мам.
— А еще не позволяй разным нахалам ошиваться рядом.
— Ни за что, мам.
Последовала неловкая пауза. Не зная, что еще сказать, женщины с нетерпением ожидали поезда.