— Чушь, совершеннейшую чушь городишь! — Он так взглянул на Джейн, словно хотел взять ее за плечи и так встряхнуть, чтобы из нее вылетела глупость.
— Ты сам настоял.
— Жестокая ты женщина, Джейн. Ты придумала себе невесть что и своими фантазиями умудрилась сделать мне больно. И своей неумной ложью, между прочим, рискуешь разрушить все самое хорошее, что у нас есть.
— Это вовсе не ложь. Я действительно люблю его, — крикнула она.
Роберто тотчас же отвесил ей пощечину, затем ухватил ее за волосы и сильно встряхнул.
— Сучка маленькая! Как ты смеешь говорить мне о том, что любишь другого?! Я даю тебе все, а он практически ничего! Этот кретин не сумел даже доставить тебе элементарное наслаждение!
— Это моя вина, — взвизгнула Джейн. — И никогда, слышишь, никогда не смей больше прикасаться ко мне!
— Дура! Слушай же хорошенько! Ты влюблена в фантом, в собственные мечты, разве ты сама не понимаешь?! Это лишь воспоминания о первой любви. Но воспоминания — это еще не любовь! — Он кричал во весь голос, а Джейн перестала сдерживаться, и у нее по щекам теперь катились слезы. Роберто продолжал: — Ты боишься расстаться с собственными воспоминаниями. Ты вообще жизни боишься! Именно поэтому ты так долго раздумывала, прежде чем прийти ко мне. Но только не заблуждайся, пожалуйста: то, что ты к нему испытываешь, — это вовсе не любовь! Меня, меня — вот кого ты любишь! Понятно?! — И он с силой отбросил ее на постель.
Джейн всхлипывала, лежа на постели, Роберто ходил по спальне из угла в угол. Его злость все никак не утихала. Зачем он вообще спросил ее?! Теперь решительно все было безнадежно испорчено. Былого не воротишь. Принц вдруг подошел, уселся рядом:
— Джейн, извини меня. Я не должен был так себя вести. Но я вышел из себя, потому что боюсь тебя потерять. Ты, наверное, думаешь, что я этакий плейбой, что всего лишь хочу позабавиться с тобой, да? О, если бы ты только могла понять, дорогая, насколько ты мне нужна! Мне совершенно необходима твоя любовь! А теперь я словно потерял тебя.
Джейн, вся в слезах, протянула к нему руки.
— Роберто, я вовсе не хочу ссориться. Конечно, я хочу жить с тобой, без тебя я уже и не смогу. Всему виной моя гипертрофированная чувствительность. Ты, разумеется, прав: женитьба для нас — немыслимый вариант. Я и сама понимаю, что мне не справиться с отверженностью, которую некогда мать Алистера и его друзья продемонстрировали мне в полной мере. И я понимаю, что ты хотел защитить меня. Правда, правда. Прости меня.
Они очень нежно занялись любовью, а после лежали на постели и глядели вверх, на собственные отражения в большом зеркале. Роберто повернул голову к Джейн.