Да, я знаю, что умираю. Помнишь эти мои совершенно идиотские мигрени? Они начались незадолго до того, как ты ко мне переехала. Я была у врачей, меня предупредили, что жить мне осталось от силы год. «Черт меня побери, — сказала я себе, — нужно пересилить болезнь». И в некотором смысле мне это удалось: целых три года я чувствовала себя вполне прилично. Ну а потом — о-о-о! — потом эта зараза вновь дала о себе знать, теперь уже по-настоящему. По времени это как раз совпало с твоим уходом от Роберто. Мне так хотелось, чтобы ты осталась со мной, — у меня было отвратительное настроение и страх смерти. Надо было бы напрямую сказать тебе, упросить остаться, но ты так боялась ненароком встретиться с ним… Как бы то ни было, а моя опухоль вновь задремала. Я чувствовала некоторую слабость и легкие головокружения, но тем не менее все было не так уж плохо. А в этом году началось обострение болезни, так что конечный исход уже не вызывал у меня сомнений.
Мне сказали, что операцию делать слишком поздно. Единственное, что мне смогли предложить, — это химиотерапию и облучение, но даже и в этом случае шансов на выздоровление практически не было. Врачи не стали мне лгать, сообщили, что я непременно потеряю все волосы (только представь, после того, как я потратила уйму денег на парикмахеров и всякие средства для волос!) и что мало-помалу начнется паралич, так что я буду неуклонно превращаться в животное. Я не могу позволить себе этого, Джейн.
Я познакомилась с одним очень славным доктором, он дал мне лекарство, позволяющее потихоньку уйти из жизни. Все подумают, будто у меня просто случился сердечный приступ.
Когда-нибудь я воспользуюсь этим лекарством: если головная боль сделается невыносимой — такой, словно меня распиливают циркулярной пилой. Я налью себе джина с тоником, лягу в постель и покончу с болезнью раз и навсегда.
Прости, дорогая, но иного выхода у меня нет. Я так и не смогла тебе сказать об этом. Я хочу быть похороненной в Респрине, чтобы над моей могилой гомонили грачи и лесные голуби, чтобы ветер приносил сюда пряный аромат роз из сада. Я не знаю, что говорит закон по поводу самоубийства — так ли он трактует это действие, как и католическая церковь? Но все равно, не хочу рисковать, дабы потом не настаивали на моей эксгумации. Такое ужасное слово, не правда ли?
Помнишь, как мы с тобой были в Драмлоке, когда умер бедняга Руперт? Ты еще тогда сказала, что если бы у тебя было такое имение, то ты никогда никого не убивала бы? Теперь, дорогая, ты можешь себе позволить такое имение. Купи, непременно купи. И умоляю, не теряй связи с Роберто.