- Как же, как же, - затряс седыми локонами Руперт, задерживая в ладонях руку Вильмы. - Разве вас можно забыть?
Ури почувствовал себя лишним. Стараясь не привлекать внимания он осторожно попятился и облокотился на ограждающий площадку гранитный парапет.
- Что же вы не знакомите нас со своей очаровательной спутницей? - с нескрываемым интересом спросила Вильма. Неизвестно, догадывался ли Руперт
о возможных мотивах интереса Вильмы к его шоколадной босоножке, но выхода у него не было. Он по-хозяйски обнял ее за плечи и представил:
- Это Ульрике, моя верная помощница.
Ульрике выпростала из широкого цыганского рукава коричневую веточку руки и грациозно протянула ее в сторону хищных пальцев Доротеи, скрестившихся по пути с хищными пальцами Вильмы.
- Глядя на это детское лицо , - продекламировал Руперт хорошо поставленным баритоном, - вы никогда не поверите, какой запас энергии скрывается за ним.
Вот уже больше месяца мы с Ульрике колесим из университета в университет и целые дни собираем подписи под нашей петицией. Покажи им, Ульрике!
"Интересно, а что они делают по ночам?" с непонятной ему самому неприязнью полюбопытствовал Ури, пока бессловесная Ульрике открывала висящую у нее на плече холщевую сумку, расшитую пестрой народной вышивкой крестом. Из сумки она вытащила туго скатанный рулон бумаги и начала его разворачивать. Рулон был устроен весьма хитроумно - там по сути было два рулона, соединенных так, что бумага, смотанная с первого, девственно-чистого, тут же наматывалась на второй, покрытый разноцветными рядами подписей.
- Наша цель, - провозгласила Ульрике, - собрать десять тысяч подписей.
- И мы уже к ней близки! - гордо подхватил Руперт.
- А что за петиция? - встрепенулась Доротея.
- Как, вы не знаете? - изумился Руперт. - Странно, мне казалось, что все честные люди уже включились в нашу борьбу!
- В какую борьбу? - встревоженно осведомилась Вильма, явно опасаясь, что она пропустила что-то важное.
Ульрике проворно вытащила из сумки голубую листовку с портретом смуглого усатого парня в куфие:
- Это - Мухаммад Насиб, школьный учитель, высланный из Хеврона израильскими оккупационными властями. Мы требуем, чтобы ему разрешили вернуться на родину.
- А за что его выслали? - полюбопытствовала Доротея.
- Его обвиняют в том, что он во время уроков высылал своих учеников на улицы бросать камни в израильских оккупантов.
- Может, и вправду нехорошо бросать камни во время уроков? - предположила Доротея, задумчиво наматывая стеклянную прядь на стеклянный мизинец.
- Это зависит от условий! - с ученическим жаром отрубила Ульрике и ткнула шоколадным пальчиком в какую-то строчку на листовке. - Вот, почитайте, тут написано: "Угнетенные меньшинства имеют полное право на насилие."