- И что я там видел?
- Что ты спрашиваешь? Ты ведь сам рассказывал - людей с желтыми звездами!
Похоже, Гейнца начинала сердить тупость Вальтера, но тот, наконец, ухватил суть беседы:
- Ну да, с желтыми звездами, конечно!
И вдохновенно повернулся к Ури:
- Давно это было, я уже стал забывать. А ты помнишь, Эльза? - спросил он жену и тут же пояснил:
- Она ведь мне двоюродная сестра, отцы были на фронте, вот мы и жили одной семьей - почти как сейчас. Так мы с ней часто ходили в лес собирать грибы, есть-то было нечего. И проходили мимо карьера - там наверху полно грибных мест. Там все было затянуто колючей проволокой, но сверху было очень хорошо видно. Ты помнишь, Эльза? - повторил он, словно ища подтверждения.
Эльза перегнулась назад через скамью, взяла из пепельницы на соседнем столике выплюнутую ею недавно потухшую сигарету и сунула ее в рот:
- Ясно, что помню. Там за проволокой работали люди с желтыми звездами на рукавах...
- На рукавах и на груди... А среди них ходил Отто и бил их своей железной лапой. С размаху бил, куда придется, - под- хватил Вальтер.
Он уже увлекся собственным рассказом и больше не нуждался в суфлерах:
- А однажды, перед самым концом войны мы увидели, что за колючей проволокой пусто, никого нет. Мы, конечно, тогда ничего не понимали, - ей было шесть, а мне восемь, - но по- том мы узнали, что всех евреев из карьера увезли в специальное место... ну, ты сам знаешь, зачем.
- Говорили, что Отто сам загонял их в крытые грузовики, - вмешался потерявший терпение Гейнц, - Разве вы не видели этого, Вальтер?
Вальтер вопросительно поднял глаза на Эльзу, которая нерешительно сдвинула брови и, слегка оттопырив нижнюю губу влево и вверх, коротким толчком вытолкнула маленькую порцию воздуха через зазор между верхней и нижней губой. Ури уста-вился на нее, не веря своим глазам, - выходило, что прелестная эта гримаска, выражающая и замешательство, и смущение одно-временно, не принадлежала ни матери, ни Инге, а была национальным достоянием всех немецких женщин, даже таких, как Эльза.
Эльза тем временем поборола замешательство и одним махом пресекла дальнейшие попытки Гейнца вовлечь ее и Вальтера в опасную авантюру.
- Ничего такого мы не видели, - твердо сказала она.
Гейнц смерил ее с ног до головы сердитым взглядом, но она ответила ему взглядом не менее сердитым, - они выглядели при этом как пара Губертусов, ощерившихся друг на друга с противоположных стен кабачка. Ури чуть было не усмехнулся, приметив это сходство, но вовремя сдержался, догадываясь, что вежливость запрещает ему усмешки и смешки при подобного рода рассказах. Больше всего ему сейчас хотелось прекратить этот мучительный разговор, косвенно повторяющий навязшие в зубах столь же мучительные рассказы матери, но он не знал, как сделать это, не нарушая местных приличий.