Снег играл и лучился. Было, наверное, около девяти утра: солнце только-только поднялось из-за таежных вершин, еще розово румянились легкие рассветные облачка.
Все было как обычно, как всегда: солнце, тайга, снег. Пышные сугробы, утоптанная тропка от крыльца к калитке…
— Что, даже снег не растаял? — тупо удивился Михаил, и тут кто-то налетел на него, схватил за плечи и затряс, в бешенстве приговаривая:
— Ты!.. Очнись! Очнись, наконец! Приди/ в себя! Где Александра? Где Александра, слышишь, ты!..
Боль вдруг исчезла. И Михаил увидел, что трясет его и дергает не кто иной, как приехавший вчера с Александрой из города человек — да, Валерий Петрович Овсянников его зовут.
Тот, которого вчера подмял убитый тигр! Эге, быстро же этот горожанин оклемался. Хотя нет, бледный весь как мука.
— Александра? — переспросил Михаил, отрывая от себя цепкие сильные руки. — Да не трясите вы меня! Где ей быть? Дома, наверное. Спит, может, еще.
И осекся…
Вспомнил: когда он палил по огненным шарам, Александра была рядом… да, она пригнула ствол ружья, чтобы целился в самого червя.
Да! Но как же — этого же не было? Или было? Михаил поднялся — и тихо ахнул, увидев разбитое окно кухни, настежь распахнутую дверь. Было? Или не было?!
Он взбежал на крыльцо, заскочил в кухню. На полу патроны, пыжи, кухня выстыла, да и весь дом холодный, пустой. Александры нет. Постель не застелена, но одежда исчезла. Хотя вон шубка на крючке. И сумка стоит… Что же, она в одном свитере ушла в такой мороз?
Михаил вернулся на кухню.
Чего-то не хватало. Стоп. Всегда вот здесь, возле двери, висел тулуп. А сейчас его нет.
Может, Александра в нем ушла?
— Ну и бардак! — послышалось брезгливое. — Здорово же, видать, вы тут вчера поддавали! А стрельбу в честь чего затеяли?
Овсянников стоял посреди кухни, как-то странно поводя головой, будто принюхивался.
«Как это его вчера Филипп назвал? Смешно как-то… а, в прошлой жизни был свиньей или собакой. Похоже, ей-богу! Будто след берет!»
Но сейчас Михаилу было не смешно. Едва пришло на ум это имя — Филипп, как нахлынула тревога, неодолимая, словно ветер.
Огненный кошмар… Исчезновение Александры… И Филиппа тоже! Где же они?
— Они? — приблизился к нему Овсянников. — Кто — они? Значит, Михаил произнес это вслух?
— Да здесь еще Филипп Актанка был, — неохотно сказал он.
— Актанка? Тонгас, что ли? — цепко спросил Овсянников.
— Да, местный, — кивнул Михаил. Сердце ныло от непонятной тревоги.
— Округу хорошо знает?
— Ну! Первый следопыт! Его род в этих местах лет пятьсот шаманит — как не знать!
— Шаманит?! О Господи!.. Да, стало быть, он и про Центр наслышан? — как бы между прочим спросил Овсянников.