И чем же таким ты Барраса заинтересовал? Что-то я пока не заметил.
Да самим этим союзом и заинтересовал. Думаешь, для него не представляет ценности стать напарником диктатора (а я ведь диктатор сейчас по факту и есть, верно?), захватившего власть?
Ну-у… Он же тебя кинет! Это ж не те торговцы — ты сам же говоришь!
Так ты ведь не считаешь, что я настолько же наивен, как тот писатель, автор «капитана Фракасса» — Готье? Пока что мы дошли только до того, что я сделал ему предложение, а он от него не отказался. А вот следующим этапом — речь пойдет как раз о гарантиях…
А! Так вот зачем к Роньону?.. Только я все равно не понял…
Да — именно затем!.. А не понял — потерпи: поймешь!
4
Дорога до мастерской Роньона не заняла много времени. Да и чего там долго ездить — от Тампля до предместья Сент-Антуан? Они ж рядом…
Оставив карету под охраной бдительных драгун конвоя, мы все дружно вломились в портняжное заведение. Дамам, всю дорогу со слезами обнимавшим предмет своего вожделения, предложили подождать в гостиной за легкими закусками, а мы прошли в примерочную.
— Все готово? — осведомился я (Наполеон) у принимавшего нас лично мэтра Роньона.
— Как вы и распорядились, гражданин Бонапарт! — мэтр взял со стола бронзовый колокольчик на длинной ручке и энергично затряс им — точно подавая сигнал в школе на перемену.
По этому сигналу четверо дюжих подмастерьев внесли из внутренних помещений ростовый «болван», обряженный в предназначенный для Барраса костюм. Вот тут — никакой «простоты»! Бархат и шелк. Золотое шитье. Шляпа с огромным плюмажем. Длинные блестящие кавалерийские сапоги. И все три цвета Республики — белый, синий, красный… В дополнение — алый шелковый плащ, долженствующий развеваться за спиной триумфально возвращающегося героя.
Баррас так и впился глазами в этот винегрет. В это время, повинуясь жесту руки Наполеона (ну моей, моей!..), Роньон и «подмастерья» тихо покинули примерочную. Каковой факт главный герой действия заметил, когда решил, что пришла пора переодеться…
— Что это значит? — последовал закономерный вопрос с его стороны.
— Ровно ничего, драгоценный коллега, — ответствовал генерал Бонапарт, — кроме разве ответа на вопрос: желаете ли вы действительно выйти на свободу? Или вы считаете меня просто добрым самаритянином, взявшимся помогать всем, кто ему попадется на дороге? Этаким доном Кихотом Ламанчским наших дней? К слову сказать — присутствующий в соседней комнате известный вам комиссар Коммуны мэтр Роньон придерживается именно этого мнения… Вы намерены с ним солидаризоваться?