А папки с документами на столе?.. Он ведь точно сразу уснет на пери, а в девять — заседание кабинета министров, и как он будет там выглядеть?..
Гамид вылез из бассейна и побрел в душевую. Переспать с пери он всегда успеет, но вот осрамиться перед министрами — это просто недопустимо. Встал под душ, открыл холодную воду. Струйки злыми ледяными червячками побежали по телу, а он стоял, с отвращением наблюдая, как от холода съеживается его сексуальный подъем. Наконец победив эрекцию, он решил сделать воду потеплее и повернулся к смесителю, как вдруг погас свет! Лампочка, что ли, перегорела? Но тут этих лампочек с десяток, не могли же разом перегореть все?..
— Нурали, Нурали! — крикнул он, хотя тот спал в холле, в совсем другом конце эмирских покоев, и едва ли мог услышать.
На ощупь, по стенке он двинулся к двери, толкнул ее. В купальне тоже кромешная темнота! Он опять безрезультатно позвал Нурали, вслепую сделал пару шагов и с шумом рухнул в бассейн. Тут же вынырнул, брезгливо сметая с лица прилипшие розовые лепестки, и, ругаясь вслух, стал руками искать бортик. Нашел, шажками перебрался туда, где предполагал ступени, и пополз по ним вверх. Наконец выбрался на кафельный пол, показавшийся невероятно холодным. От ступеней бассейна до двери — пара метров, значит, всего несколько шагов отделяют его от спальни, где, по крайней мере, есть окна!
Он поднялся, вытянул руки вперед, как слепой, и пошел. По телу бежали мурашки озноба, темнота создавала ощущение нереальности — не может быть, чтобы здесь было так далеко: ему казалось, что он идет уже с полчаса. Наконец руки ощутили рельефные изразцы. Он радостно погладил стену и стал искать дверь, но ладони вдруг обнаружили абсолютно гладкую поверхность. Зеркало!.. Проклятье! У бассейна ведь ступени с двух сторон, как он мог об этом забыть! Что ж, значит, дверь с другой стороны. Надо просто добраться до угла и идти обратно вдоль стенки, чтобы снова не свалиться в бассейн.
В этот момент вспыхнул свет, и Гамид увидел себя во всех зеркалах голого и трясущегося. Хорошо хоть никто не видит, подумал он и рванул к шкафу с банными халатами и полотенцами — хотелось согреться, — но поскользнулся на собственных же мокрых следах и неловко упал, больно приложившись локтем и бедром. Локоть начал саднить, сквозь порванную кожу проступили капельки сукровицы, а на бедре наливался синяк. Вне себя от злости он принялся его растирать, и тут в купальню вошел Нурали.
— Брат, у нас пробле… О! — Он бросился к Гамиду и протянул ему руку, чтобы помочь встать. — Что произошло?