– Ну, бей! – вскочила на ноги та. – Только сразу в сердце! Если сумеешь.
– Уйди, дура! – прорычал Нанас. – Мне не ты нужна, а этот гад!
– Вот как? – презрительно сощурилась девушка, и не подумав уйти с дороги мужа. – Ты готов напасть на раненого? Ты же видишь, он даже встать не может, не то чтобы защищаться! Тебе же самому будет потом стыдно!
Нанас, подняв руки, прикрыл лицо, словно Надины слова были впившимися в него острыми иглами. Он сначала попятился, а потом развернулся и побрел прочь, едва переставляя ноги. Затем, будто наткнувшись на невидимую стену, замер, обернулся и сказал глухим, совершенно неживым голосом:
– Уезжайте. Оба. Не могу вас видеть. Лодка есть.
Он повернул назад голову, но не успел больше сделать ни шагу, поскольку на него, словно бешеная львица, сделав несколько мощных прыжков, набросилась Надя. Град ударов ее маленьких крепких кулаков обрушился на обнаженную, расцарапанную спину мужа.
– Идиот!!! Придурок!!! Дикарь безмозглый!!! У тебя осталась хоть капля мозгов в твоей пустой башке?!.. Ты хоть понял, что он сказал?! Он сказал, что просил меня уехать!!! Просил, да! А где сейчас я?! Ты видишь, скотина ты бессердечная, где я сейчас?..
Я уехала, да?! Я уехала?..
Слезы брызнули вдруг из глаз девушки таким мощным фонтаном, что она краем не захваченного истерикой сознания обеспокоенно подумала, как бы соленая влага не попала на израненную, вновь начавшую кровоточить от ее ударов спину мужа.
Наверное, она потеряла сознание. Потому что вдруг поняла, что лежит на руках мужа, а он, прижав к груди, качает ее, словно маленькую:
– Ну, ну… Надя! Наденька!.. Не надо… Все хорошо. Я дурак, я идиот, я дикарь, да!.. Мне и правда, наверное, мозги повредило легохонько… Нет, сильно-сильно повредило! Совсем вышибло… Но только сердце у меня есть. А в нем – только ты. Правда-правда!.. Если ты меня не простишь, я умру. Это тоже правда. Потому что… без тебя… не смогу…
– Совсем-совсем не сможешь?.. – очень тихо, не поднимая глаз, спросила Надя. – Не легохонько?
– Не легохонько, – очень серьезно ответил муж. – С тобой ничего легохонько не бывает.
И Надя неожиданно расхохоталась. Она смеялась так, что начало сводить скулы и заболели мышцы живота. Нанас, сначала недоуменно хлопавший на жену круглыми глазами, тоже вдруг прыснул, а потом зашелся в таком же, что и у нее, неудержимом хохоте. В итоге он чуть не уронил ее на камни, но успел быстро присесть, а потом завалился на спину, прижимая к себе девушку, словно самое дорогое сокровище. И лишь боль от прикосновения израненной спины к острым камням заставила его прервать смех. Вслед за ним замолчала и Надя.