- Работать надо, - резко сказал он. - Не вкалывать по старинке, как привыкли, а организовывать ее. Планировать. Газеты-то читаете или только селедку в них заворачиваете? НОТ, слыхали? Научная организация труда. И здесь надо беспощадно. Без всяких там сватьев, братьев и добрых знакомых. Не умеешь, устарел, недопонимаешь - значит, отойди и не мешай.
- Работать, стало быть, не умеем? Не умеем, стало быть? - спросил Михалыч.
- Он нас учить приехал, - усмехнулся Вася. - По собственному желанию из города Саратова.
Иван молчал. Слушал спокойно, покуривал, не глядя на Сергея. А Сергей очень хотел, чтобы он заговорил. Чтобы высказался, заспорил, чтобы выложил обиды. Вот тогда бы он прижал его доводами, уничтожил, высмеял, заставил бы замолчать, но Иван только слушал.
И Еленка слушала. Сидела напротив, ловя каждое слово, пытаясь понять, разобраться. Сергей все время видел ее, чувствовал ее напряжение и поэтому тянул, всеми силами тянул Ивана на спор.
- Учиться никому не вредно, - еще резче продолжал он. - Вы тут добренькие очень: свояк свояка видит издалека. А работа этого не любит. Работа злость любит.
Он повторялся, талдычил одно и то же, понимал это, злился, но новые аргументы упорно не лезли в голову. И замолчать уже было нельзя, потому что чересчур уж невозмутимым, чересчур спокойным и уверенным был Иван.
- Вы что, не видите, какой бой идет? По всей стране - сражение. За новое отношение к труду. Деловое отношение. - Он очень обрадовался, что нашел наконец нужное слово. - Деловое! И деловые люди сегодня все должны определять. А деловому человеку нежности всякие ни к чему. И пусть поначалу жестоко, пусть слабенькие там всякие, пусть страдают…
- А зачем? - негромко спросил Иван.
- Зачем? А затем, что вы как кандалы на ногах у нас. Висите, путаете, темпы снижаете…
- Чего - темпы? - все так же негромко, спокойно допытывался Иван.
- Чего? Построения коммунизма, вот чего!…
- Так ведь коммунизм - это не павильон на выставке, - сказал Иван.
От неожиданности Сергей не нашелся что сказать, да так и остался с открытым ртом.
- Правильно! - радостно крикнул Вася. - Точно вы ему врезали, Иван Трофимыч!
- Чтобы радостно всем, - зачастил Михалыч. - Чтоб справедливость, чтоб уважение было!
- И чтобы без таких, как ты! - вдруг с ненавистью выкрикнул Вася. - На порог таких не пустим!
- Да, парень, опять ты не в ту сторону тельняшку рванул, - с усмешкой сказал плотовщик. - Играешь по-крупному, к банку, понимаешь ли, рвешься, а сам как был, так и остался: весь мокрый и рупь в руке.
За столом дружно рассмеялись. Даже сидевший поодаль Степаныч пронзительно захихикал: