Ссыпав червонцы обратно, он, как заслуженный трофей, опустил мешочек с польским золотом в свою походную сумку. После чего поднял, взвалил податливое тело на плечо и, пробираясь кустарниками, спустился дном оврага к журчанию ручья. Свалив Плосконоса на сырой песок, плеснул ему в бледное и бесчувственное лицо пригоршню холодной воды, затем приложил к виску вычерпнутый со дна ручья ил. Когда Плосконос мучительно застонал, он встал и скоро удалился. Там, куда он направился, послышалось тихое ржание коня, а затем смягчённый хвойным покрывалом звук конских шагов направился прочь от оврага и стал затихать.
Плосконос уже приходил в себя и расслышал эти шаги коня с всадником. Он потянулся одеревенелой ладонью к сумке. Непослушные пальцы обшарили её, как крысы опустевшую кладовку, и лицо его исказила крайняя злоба. Она требовала выхода в отборных выражениях, но проклятия вместо слов оказывались хрипением. Это напряжение чувств надорвало его ослабленные силы, и он провалился в забытье, где его поджидали мрачные чудища со скрытыми чёрными личинами головами.
Прежде чем появиться на лесной дороге, Удача снял и спрятал личину, развернул серый плащ и накинул на плечи. Было ещё рано для поездок между селениями, и по дороге ему не встретилось ни одной живой души. Вскоре смешанный лес сменился пригородными крестьянскими полями, и впереди показались башни крепости Ивангорода, а слева от них намеревающиеся когда-нибудь проткнуть тучи шпили строений Нарвы.
Город отсыпался от буйной ночи, со стороны представлялся безлюдным, покинутым жителями. Не доезжая до пригорода, однако уже в виду крепостных стен, он свернул с дороги к зелёной лужайке возле небольшого речного залива. Она была заставлена самыми разными повозками и телегами приезжих, которые не рассчитывали найти жильё в заполненном гостями городе. Сон властвовал над этим станом. Ближе к деревьям выделялись повозки скоморохов. Там же свернулись на траве привязанные к толстым стволам медведь и медвежата.
Он спешился у крайней повозки с натянутым на деревянные рёбра холщёвым шатром, под которым раскинулся на свежем душистом сене, крепко спал казак в красных штанах. Казалось, того не пробудил бы и близкий выстрел пушки. Переодевшись в одежду, в которой он в паре с казаком устраивал представление перед бюргерами, Удача пешком направился берегом реки в обход закрытых городских ворот и напротив острова с крепостью увидал карету графини, запряжённую только парой лошадей, которые лениво обмахивали себя расплетёнными и расчёсанными хвостами. Это было кстати. Обдумывая лесной дорогой, как выведать, куда и сколько солдат будут отправлены к началу войны, он решил, что столь важные данные нужны не только ему, а доверенное лицо польского короля не может ни быть по совместительству и шпионкой. Её женские козни могли бы помочь его ловкости добыть нужные сведения.