Он взял Удачу под руку, и тот, поймав глазами Патрика, после его одобрительного кивка головой невольно подчинился. Когда они вышли из зала, недавний миссионер наклонился к уху женщины.
– На французском балу, Сюзан, у Вас уже кружилась бы голова от танцев, – заметил он ей насмешливо, перейдя на доверительный настрой беседы двух соплеменников, оказавшихся среди иностранцев, с которыми они вынуждены уживаться и вести себя в соответствии с их правилами.
– А здесь они будут пить, есть и обделывать свои дела, – в тон ему согласилась она, увлечённая переживанием волнения от только что полученных свежих впечатлений.
– И как вы, Сюзан, решились выйти замуж за англичанина? – шутливо высказался Патрик. Затем вздохнул с пониманием мужчины. – Впрочем, не отвечайте. Я знаю. Конечно же, из-за денег.
Она игриво ударила его веером по губам.
– Не дразните меня. Вы же прекрасно знаете, я была по девичьи влюблена в него, ради него бежала из монастыря. Ах, это было такое приключение!
Однако последнее замечание она произнесла тихо и так, словно подумала о другом.
– И у вас нет желания узнать про мои приключения в Тибете? – то ли деланно, то ли светски искренне обиделся Патрик. – Они были не без опасностей.
– Фи, фи, это подождёт. Расскажите-ка мне лучше об этом взрослом мальчике поподробнее. В нём есть что-то загадочное, вызывающее любопытство.
Пока она выслушивала рассказ Патрика, её муж провёл Удачу лестницей наверх, к своему кабинету. Он сам открыл толстую и резную тисовую дверь, переступил через порог и впустил молодого человека, как достойного его снисходительного внимания гостя в просторную деловую комнату. За ними безмолвно появился негритёнок в красном с золотыми вышивками камзоле, он внёс подсвечник с двумя ярко горящими свечами. Поставив бронзовый подсвечник на стол, негритёнок бесшумно вышел, и они остались вдвоём.
Тяжёлые багряно-бархатные занавеси были плотно задёрнуты, полностью скрывали окно. На массивном тёмном столе с изогнутыми ножками застыл на задних лапах золочёный лев с часами на брюхе. Напротив, у стены выделялся строгий застеклённый шкаф с книгами. Французский секретер и три мягких, изысканной работы стула с мягкими сафьяновыми подлокотниками довершали простое убранство помещения, в котором трудно было разговаривать о чём-то, кроме считающихся важными дел.
– Я слышал, храбрый воин хочет заполучить красавицу баядеру? – Полковник сам плотно закрыл дверь кабинета и достал из секретера бутылку крепкого напитка и два стакана из толстого голубого стекла. – Я понимаю эти чувства. Я тоже солдат. И могу помочь.