– И что?
– Есть, допустим, некоторая сумма… темная, естественно… Нужно ее очистить. Собирается вот такой вечер – все улыбаются, все чинно – и жертвуют эту сумму в пользу… ну, того же детдома.
– Так фонд же должен контролироваться? Хоть бы ОБЭПом…
– Все верно, – Трофимов покивал. – И деньги действительно идут детдому. Им постоянно что-то нужно – допустим, материалы для ремонта классов, или сантехника, или еще что… придумать можно много. Они берут деньги и заказывают их в фирме…
– Которая принадлежит тому, кто их, по сути, и пожертвовал, – закончил фразу Стас. – А детдом разве не контролируют? Куда потратили, зачем?..
– Конечно, но фирмы чаще всего – «однодневки»: «кинули» сирот, суки, ах-ах-ах… Конечно, внакладе при этом никто не остается, выгодно всем.
– И сколько так можно обналичить? Пусть сто, двести… ну, миллион рублей – это же копейки! Стоит ради них такое шоу устраивать?
– Не забывай, сколько в городе нищих организаций. Никто из них не откажется поучаствовать и поиметь долю в интриге. Иначе – хрен с вами, дальше грызите сухой ломоть, других найдем.
– Занятно… – До Хабарова дошло, сколько денег на самом деле идет мимо всех касс.
– Я тебе это к чему рассказал… – Трофимов внимательно посмотрел в глаза. – Мне, по идее, начхать, «сольешь» ты тему бывшим коллегам или нет, одна «спалена» – завтра десять других появится. Главное, чтобы ты понял – тут овечек нет, любой может удумать нечто вроде наших проблем: когда бабло стоит во главе угла, там нет места чистоплюйским принципам. Я показал троих наиболее вероятных, на самом деле каждый из этих волков может быть виноват…
– Похоже, ты не особенно уважаешь коллег по ремеслу…
– Я не уважаю тех, кто способен продать себя, свои принципы или достоинство. – Трофимов говорил серьезно, Стас даже почувствовал некоторое уважение. – Таким даже руку жать западло. А уж те, кто похитил мою дочь… – Его лицо скривилось. – Разве мужчина, нормальный, способен обидеть ребенка? Псы. Когда я их найду…
Трофимов споткнулся, поняв, что заболтался. Хабаров сделал вид, что не заметил, но под рубашку скользнули злые мурашки: подумалось, что, если действительно найдет бандитов… никто их в милицию не поведет. Вероятнее всего, их вообще никто и никогда больше не увидит…
От роли указательного пальца на карающей деснице стало неуютно.