Паучихи (а их было около пятидесяти) пытались загнать невидимого Бульбо в угол, со всех сторон окружая его паутиной. Он это предвидел и сумел вовремя ускользнуть от них, бесшумно и быстро, как обычно покидают нудное застолье по поводу проводов коллеги на пенсию.
Для того чтобы осуществить вторую часть плана, которая только что пришла ему в голову, нужно было заманить паучих еще дальше. Бульбо быстро придумал другую песенку, от которой придет в бешенство любой уважающий себя паук:
Усердный глупый паучок,
От важности своей кряхтя,
На муху сплел большой силок.
Дурак! Ведь муха эта — Я.
Таких огромных жирных мух
Он прежде не встречал.
Ловил он хоббита на слух,
А в бок поймал — кинжал.
На миг сверкнула сталь клинка,
Смельчак погиб без мук,
Вернее: был живой паук,
А стало мертвых два.
Большой отряд — одни девицы! —
В лице мохнатых паучих,
Напившись колы, слопав пиццу,
Сплел сеть из злобы и интриг.
Концовка песенки — мораль,
Урок для мам и пап:
В руке моей умелой сталь
Бульбо безмерно гордился тем, что ему удалось включить в свой поэтический экспромт столь детальное описание предстоящего сражения. Кроме того, он чувствовал, что слово «глупые» — более подходящий эпитет для этих тварей, чем «кровососки» или «членистоногие».
Паучихи действительно были глуповаты. Они со всех сторон окружали Бульбо, и их становилось все больше и больше. Он все еще не мог распознать ураган страстей, который бушевал в комплекте из семи глаз, но судя по языку жестов, паучихи были в ярости. Они настолько рассвирепели, что начали совершать ошибки, пытаясь поймать Бульбо.
Паучихи забрасывали нити во все стороны, но в порыве гнева никто из них не проявил инициативу и не сплел нормальную паутину, которая накрыла бы невидимого мучителя. Только так можно было бы загнать Бульбо в угол. Так часто бывает, когда эмоции одерживают верх — правильное решение не приходит в голову.
Бульбо легко прорывался через отдельные нити паутины, орудуя кусачками для проволоки и ногтей своего эльфийского армейского ножа. Если бы это был нож модели «Стюарт», то там имелось бы специальное лезвие для разрубания паутины, но воббиту досталась более простая модель. Еще бы подошла зубочистка, сделанная из настоящего бивня олифанта, однако он давно ее потерял.
Тактика паучих не поражала своей изобретательностью. Они были слишком возбуждены, чтобы догадаться поставить стражу возле пленных. Первый пункт плана, который был озвучен во втором куплете дерзкой песенки Бульбо, предполагал освобождение гномов, однако, одурманенный жаждой крови и поэтическим вдохновением, он уже практически забыл об этом.