- Вы знали мою мать, леди Триллин?
- Я... - голос дрогнул - он вновь напугал ее. - Не очень хорошо. Я редко бывала тогда при дворе.
- Она была чем-то похожа на вас, - Лар взял из стопки чистых листов еще один, потянулся за новым карандашом. - Тоже старалась быть хорошей женой. Тоже делала вид, что ничего не замечает. Так же прощала. Так же радовалась, когда о ее существовании вдруг вспоминали... Но однажды не выдержала и заявила мужу, что уезжает из Долины. Навсегда. Она сделала бы это раньше, но, так же как и вы, переживала за своего ребенка. А к тому времени он уже вырос, ему было семнадцать, и она решила, что теперь он сможет все понять. Он понял. И даже хотел уехать с ней и никогда не возвращаться. Но она не позволила, говорила о долге, об ответственности, о том, что такой поступок приведет к расколу, а может, и к войне... Она была мудрой женщиной. Но разрешила сыну проводить ее в земли ее отца...
Сумрак умолк, поглядел на бумагу и перевернул лист рисунком вниз.
- Если бы я тогда остался во дворце, она и до сих пор была бы жива. Кто-то счел нашу поездку удобным случаем избавиться от наследника, и... Но дальше вы знаете, да?
Он не ожидал, что Триллин усмотрит какую-то подоплеку в его рассказе, но она отшатнулась, бросила беглый взгляд на сына, что-то рассказывающего подсевшему к нему Проводнику (Иоллар не сомневался, что Сэл прислушивается и к их разговору) и взволнованно зашептала:
- Я понимаю, что вы подумали. Вы считаете, что род Каэл, как соискатели короны, могли организовать это нападение. Но мой отец и брат никогда бы...
- Не стоит, княгиня. Возможно, вы правы. А возможно, не знаете всего. Но это уже не важно. Да, будь у меня имя виновного... Впрочем, одно имя у меня есть. Этого не произошло бы, не решись она уехать. А кто вынудил ее к этому, вам известно. Но сейчас я говорил не об этом. Она умирала у меня на руках, а я... Я спросил, что я могу сделать для нее. Я поклялся ей и себе, что сделаю все, о чем бы она ни попросила. А она сняла ожерелье, которое досталось ей от матери, дала мне и сказала, что я должен буду подарить его женщине, с которой решу соединить судьбу. Это единственное, о чем она попросила меня: не о мести, не о прощении - лишь об этом.
- Значит, вы пришли только из-за ожерелья? - недоверчиво спросила эльфийка.
- Сначала - да.
Иоллар поднялся из-за стола и протянул ей перевернутый лист. Грустно усмехнулся, когда она удивленно расширила глаза, взглянув на рисунок, и, смотрясь в него, как в зеркало, коснулась щеки в том месте, где краснело неровное пятно.